– Садитесь, – разрешил ей директор, – все равно подобная операция будет связана с моим именем. Мистер Давис, что по вашему ведомству?

Карлос Давис был руководителем Центра аналитической поддержки и изучения ситуационных моментов. К тому же он считался заместителем директора ЦРУ. Он подвинул к себе папку с документами.

– Мы несколько дней работаем над проверкой, – доложил Давис, – у нас получились очень интересные результаты. В Москве точно знают, где и как мы прячем их бывших агентов. Таким образом, утечка информации не вызывает сомнений. Что касается Европы, то здесь гораздо интереснее. Ни одного убийства в Великобритании. Их спецслужбы работают безукоризненно. Даже самый известный перебежчик, который был резидентом советской разведки в Лондоне, Олег Гордиевский, спокойно ходит на все мероприятия, организуемые в столице Великобритании. Информация в Москву идет по линиям западногерманской и французской разведок. У нас есть подозрения, что это сотрудник, находящийся в Штабе Верховного командования НАТО в Европе, или специалист, отвечающий за обе эти страны. На его поиски нам могут понадобиться недели две. Или три.

– За три недели они перебьют всех агентов, – возразил директор ЦРУ. – Я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что три недели – это абсолютно нереальный срок. Если вам нужно, подключайте к расследованию новых людей, но выясните, где и как происходит утечка информации. Вы информировали наших союзников о возможной утечке информации?

Давис взглянул на остальных сотрудников ЦРУ, сидевших за столом. Все молчали. Он незаметно вздохнул, нужно докладывать самому.

– Нет, – выдавил он, – наше управление считает подобную акцию нецелесообразной.

– Почему? – не успокаивался Госс.

– Мы не можем сообщить им о наших подозрениях, – объяснил Давис. – В этом случае информаторы почувствуют, что их пытаются вычислить. Возможно, мы поможем союзникам, но упустим информатора в наших рядах. Поэтому было принято решение начать проверку, не информируя наших союзников.

– То есть вы хотите сказать, что мы сознательно подставляем наших союзников в Европе, чтобы вычислить информатора в ЦРУ? – гневно уточнил Госс.

Все молчали. Формально директор был прав. Но на войне не бывает формальных законов. Нужно подставить пешку, чтобы выиграть фигуру. Нужно подставить французскую и германскую разведки, чтобы обнаружить возможного информатора внутри ЦРУ, и уже потом помочь союзникам.

– Да, – ответил Давис, – если мы их информируем о наших подозрениях, то наш запрос может попасть к тому самому человеку, которого мы ищем. Он может передать эту информацию в Москву. А они, в свою очередь, предупредят своего человека. Поэтому мы не имеем права рисковать. Чем меньше людей знает об этой операции, тем лучше.

Госс молчал. Затем неохотно признался:

– Мы подставляем наших союзников. Это очень плохо. Но если вы считаете, что нет другого выхода… Действуйте. В конце концов, мы работаем и на их интересы.

О возможных агентах, которые будут ликвидированы, он даже не вспоминал. Давис кивнул, двигая к себе папку еще ближе.

– Вы считаете, что информаторов двое? – уточнил Госс.

– Мы проверяем всю информацию, – уклонился от прямого ответа Давис, – но пока не смогли найти возможного специалиста, который бы знал такие подробности и у нас, и в Европе. Возможно, что их двое. Но еще более возможно, что их трое или четверо.

Наступило неприятное молчание.

– Вы хотите сказать, что русские начали массовую атаку на нашу агентуру, получив сразу несколько информаторов? – В абсолютной тишине голос директора ЦРУ прозвучал как приговор.