, – рассказывал А. Тарковский слушателям Высших режиссёрских и сценарных курсов о рождении замысла «Зеркала». Написать рассказ и освободиться от своих чувств и тяжёлых ощущений – это был первый посыл. Когда рассказ начал оформляться в фильм, А. Тарковский освободился от впечатлений. Но это оказалось ещё хуже. «Когда я потерял эти ощущения, то мне показалось, что я и себя в каком-то смысле потерял… И самое главное – оказалось, что смысл фильма и идея его вовсе не в том, чтобы освободиться от воспоминаний…»[44] В результате поисков сценарных форм для своего замысла режиссёр предложил студии «фильм-анкету», близкий к телевизионному жанру. Предполагалось, что в него войдёт интервью с матерью режиссёра Марией Ивановной Вишняковой, которая должна была отвечать на разные вопросы – о её отношении к космосу, к войне во Вьетнаме, о вере, о своей любви к мужу и детям[45]. В дальнейшем эта часть сократилась до нескольких кадров с участием Марии Ивановны Вишняковой.

Второй слой будущего фильма предполагал воссоздание воспоминаний детства в форме игровых эпизодов. Работая над этой частью, А.Тарковский и его съёмочная группа провели кропотливейшую работу по воссозданию дома, где прошло детство режиссёра, заново отстраивая сам дом, колодец, сарай, даже засеяли гречихой часть поля перед домом. «Когда затем мы привели туда мою мать, чья молодость прошла в этом месте, в этом доме, то реакция её в момент, когда она его увидела, превзошла все мои самые смелые ожидания, – вспоминал А.Тарковский. – Она словно пережила возвращение в своё прошлое. Тогда я понял, что мы на правильном пути, – дом вызвал в ней те самые чувства, которые и предлагалось выразить в картине…»[46]

В окончательном варианте фильма воспоминания детства дополнились современной историей взрослого героя, в которой продолжились его отношения с матерью, появились линии жены и сына. Лирический рассказ А.Тарковского был далёк от эгоистической сосредоточенности на себе. Исповедальная искренность, с которой он обращался к своей совести и интимным сторонам души, задавала лирическую интонацию и облекала бытовые подробности в поэтические образы. «В «Зеркале», – писал А.Тарковский, – мне хотелось рассказать не о себе, вовсе не о себе, а о своих чувствах, связанных с близкими людьми, о моих взаимоотношениях с ними, о вечной жалости к ним и своей несостоятельности по отношению к ним – о чувстве невосполнимого долга…»[47] Взаимоотношения отца и матери, матери и сына, отца и сына, о которых вспоминал автор фильма, вновь возникали в настоящей жизни главного героя. Зеркально отражались? Сюжетно удваивались? Да, и восполняли полноту образа целого – прошлого и настоящего, полноту бытия, где значимы и вечны семейные связи. В поэтической стилистике «Зеркала» человеческие связи обретали множественный характер: документальный (в фильме появлялась Мария Вишнякова, отец Арсений Тарковский читал стихи), иносказательный (приёмы удвоения, сравнения – мать-жена, фигуры умолчания, разрушение повествовательной логики ассоциативным монтажом), метафизический (включение образа матери в культурный контекст картины Леонардо да Винчи «Дама с можжевельником», попытка увидеть её как бы надмирным взглядом, проникнуть в «космическую» суть женщины; в финале фильма в едином метафизическом пространстве соединялись мать молодая, мать старая и маленькие дети). Известны слова А.Тарковского, относящиеся к начальному замыслу «Зеркала»: «Я не могу мириться с тем, что мать умрёт. Я буду протестовать против этого и доказывать, что мать бессмертна»