Моя паника достигла пика, когда из мужской раздевалки кто-то вышел. Подтянутый, мускулистый, но не бесформенный и не перекаченный. В одних только плавках черного цвета, которые начинались на узких бедрах, не скрывая полоску волос, ведущую от пупка… и ниже.

Мне хватило одного взгляда, чтобы опознать свой личный кошмар. Клим Сергеевич пристально осмотрелся и заметил меня, колыхающуюся в водах.

— А ты что здесь делаешь? — с неприкрытым удивлением.

— Плаваю, — нахально ответила я, дрыгая пяткой, которая начала неметь. — А что, это запрещено?

— Бассейн закрывается в девять вечера.

Клим двинулся в моем направлении. Гул его шагов разносился по помещению, вызывая у меня озноб. Что-то подсказывало: ничем хорошим это не кончится.

Вскоре Щеглов уже возвышался надо мной. Навис скалой, а я жалась к стенке бассейна с дурным предчувствием. На секунду мне показалось, что тренер попросту вытащит меня за шкирку и выбросит из бассейна к чертям собачьим.

— Вообще-то дверь была открыта, — парировала я с меньшей уверенностью.

— Это недопущение уборщицы.

— Я уже ухожу.

Клим сосредоточенно кивнул, а потом посмотрел, как я гребу в сторону лестницы, и вздохнул:

— Ладно уж, оставайся. Заслужила. Что нам, места не хватит?

С этими словами он запрыгнул в воду, взметнув ввысь сноп брызг. Меня окатило гигантской волной. Я чуть не захлебнулась, но откашлялась и поплыла в другой конец бассейна, только бы не пересекаться со своим тренером.

Какой же противный товарищ этот Щеглов. Такое чувство, что он всё делает исключительно мне назло. Даже поплавать не дал в одиночестве, но и не выгнал — а уходить самой мне показалось глупым. Решит ещё, что я сдалась.

Вот уж нет. Околею, но останусь до победного конца.

Минут пять мы плыли по соседним дорожкам, не пересекаясь. Я прикрыла глаза и просто наслаждалась приятной тяжестью во всех мышцах. Вот такой спорт мне по вкусу! О присутствии Клима догадывалась только по колыханию воды.

А потом что-то пошло не так.

Мы столкнулись.

В прямом смысле слова.

Помню, как хотела перевернуться на живот, когда нога во что-то уткнулась. Этого хватило, чтобы координация отключилась. От неожиданности я запуталась в собственных конечностях и пошла ко дну. Но тяжелая рука обхватила меня за талию и потянула наверх. Спустя секунду я была вытолкнута на поверхность и судорожно глотала воздух.

— Не видишь, что ли, куда прешь? — попыталась выругаться, но в горле застряла вода, и хрип вышел уж больно жалобным.

— Ты сама заплыла на мою территорию, — ухмыльнулся Щеглов, не выпуская меня из объятий.

Сначала мне даже нравилась наша близость. Она напомнила о том чудовищном вечере, о приятном тепле чужого тела и моих собственных ощущениях. Но затем я почувствовала неловкость. Руки Щеглов показались мне слишком горячими. Они почти обжигали обнаженную кожу. Его взгляд потемнел настолько, что самые черные глубины казались яркими по сравнению с этой тьмой. Скулы Клима напряглись. Он рассматривал меня как-то иначе. Жадно. Ненасытно.

Я стыдливо забарахталась, и Щеглов выпустил меня наружу.

— Прости, — сказал он осипшим голосом. — Ты вызываешь во мне… спутанные чувства.

— Ты имеешь в виду, что я жирная корова, которая не умеет плавать?

На всякий случай я отплыла подальше и поправила бюстгальтер, который норовил перекоситься или — что хуже — сползти с груди.

— Не говори глупостей. — Щеглов покачал головой. — Ты возбуждаешь меня прямо сейчас. Любая. Но я поддерживаю твоё стремление стать лучше…

Хватило секундного замешательства — я возбуждаю этого шикарного мужчину?! — чтобы Клим вновь оказался передо мной. Нежным касанием он отвел мои мокрые волосы назад (ну да, шапочку я не надела, о чем нисколько не жалела). Провел сгибом указательного пальца по шее, коснулся мочки уха. Его губы тронули мою шею, высекая по коже мурашки.