— Ладно, — вздыхаю, будто он меня уговорил, а у самой ведь язык чешется рассказать всё. — Платонов не дилер, но его клиенты балуются запрещёнными препаратами, и, конечно, он не стал лишать себя лишней возможности заработать.

— Что берут? — с интересом спрашивает.

— Кокаин, — отвечаю коротко. — В казино не ходят подростки, вернее в подпольном, где деньги серьёзные. Там люди хотят острых ощущений, а не просто травку покурить. К тому же они теряют концентрацию, а Платонову только на руку, если они проигрывают, — добавляю со знанием дела.

— Ты слишком много знаешь, — задумчиво произносит. — И в твою историю с любопытством и рвением повлиять на молодёжь с помощью блога я не особо верю, — опять двадцать пять.

— Как-то глупо рассказывать всё полицейскому, если ты состоишь в какой-то группировке, — обиженным голосом проговариваю.

— Губы не надувай, — бросает взгляд на меня. – Может тебя специально подослали, чтобы ты выведала, что знает полиция?

— Людям надо верить, товарищ милиционер, — отворачиваюсь к окну, и в самом деле обидевшись.

Я ему помогаю, распинаюсь тут перед ним, всё что знаю рассказываю, а он свою шарманку на повтор поставил. Сколько можно? Я похожа на преступницу?

— Остановите, я выйду, — срывается с губ неожиданно.

Ну, правда, пусть сам дело раскрывает. Будет ходить по подозреваемым, и в итоге дорога приведёт его к Платонову, и тогда он поймёт, что я была права.

Взбесил! Весь азарт стёр, ничего не хочется уже.

— Ладно-ладно, успокойся, — усмехается, а мне хочется его по голове стукнуть.

— Извинитесь, — требую я и, скрестив руки на груди, смотрю на него в ожидании.

— Очень смешно, — хмыкает, заруливая во двор дома.

— А я не шучу, — стою на своём.

Белов тормозит у подъезда, резко поворачивается и наклоняется ко мне, почти вдавливая меня в дверь. Горло сдавило моментально, и, нет, не от страха, а от его близости. Опять.

— Знаешь, Комарова, — хриплым шёпотом. — Иногда у меня возникает желание выпороть тебя до красных следов на твоей молочной коже, — каждое слово будто разряд тока, который поднимает температуру моего тела.

Сбитое дыхание выдаёт моё волнение, сердце так громко стучит, что, кажется, его слышно на улице. Губы кипят под взглядом товарища капитана, а внизу живота разливается приятное тепло.

— Влюбилась уже? — вдруг спрашивает с усмешкой, и меня это отрезвляет.

— Вот ещё, — фыркаю, упираюсь в его каменную грудь и отталкиваю от себя. — Такие, как вы, не в моём вкусе, — с уверенностью заявляю.

Капитан выходит из машины, а я из-за трясущихся рук не могу справиться с ремнём безопасности. Надо же было так поплыть, Варя! Он просто напыщенный и самоуверенный мужик. Атлетичное тело, красивая брутальная морда и подвешенный язык. Уверена, меняет девушек как трусы, отсюда и такая уверенность, что любая в него влюбится, достаточно провести с ним пару часов.

Наконец, справившись с ремнём, я выхожу из машины, и специально громко хлопаю дверью. Остаюсь довольной своей маленькой местью, когда вижу, как кривится лицо следователя.

— За это ты точно заслуживаешь ремня, — поднимает указательный палец вверх, а у меня такие картинки перед глазами, где он с голым торсом и ремнём в руках нависает надо мной.

Господи! Не выспалась, что ли?

Мысленно даю себе пару оплеух, чтобы в себя прийти, и захожу в подъезд следом за капитаном. Поднимаемся на третий этаж, и Белов звонит в квартиру Савина. Дверь открывается только со второго раза, и перед нами предстаёт щуплый сонный парень в потёртых джинсах с голым верхом.

— Чё надо? — спрашивает хозяин квартиры.