Кто я такой, чтобы отказать в особенно искреннем желании?

Достаю резинку из заднего кармана, подмигиваю слегка удивлённой Лисичке – она смеётся и утыкается мне в плечо, пока я максимально переношу вес на руки и медленно, сантиметр за сантиметром, погружаюсь в её пульсирующую влажность.

Я не спешу. Замираю, позволяя привыкнуть к размеру, оставляя на шее мокрые следы губами, на которые тут же дую холодным воздухом, от чего малышка начинает дрожать сильнее, хватая кислород губами. Мурашки под моими пальцами устанавливают мне верное направление.

Следующий толчок заставляет Лису скрестить ноги у меня за спиной. Девочка жмётся ближе, обнимает всеми конечностями и начинает перебирать волосы. Она не даёт мне сильно отстраниться, тут же подталкивая вернуться глубже. Закрывает глаза, прикусывает нижнюю губу и откидывает голову. Шарит ладонями по моей спине, пытается снять футболку – я помогаю, стаскивая быстрым движением ставшую неприятной к коже ткань. Хочу прижаться к ней каждым пылающим сантиметром.

Это становится почти пыткой, когда она сжимается внутри ещё сильнее. Посылаю далеко осторожные неторопливые движения и в тот же миг нас обоих накрывает лавиной жгучего желания, когда член скользит быстрыми и жёсткими толчками.

Не могу оторваться от её губ. Поцелуи чередуются с укусами, осторожные касания пальцев с болезненной хваткой, от которой она жмурится, но каждый раз отрицательно машет головой, когда я разжимаю пальцы и безмолвно извиняюсь короткими поглаживаниями.

Она такая подпаливая, что я с легкостью представляю в голове разные позы, в которые мне хотелось бы её поставить. Это все будет позже, сейчас я не в силах оторваться от её тела, хотя и до безумия хочу увидеть её прижатой грудью к дивану с выставленной отшлепанной задницей. Ей понравится, я уверен.

Я настолько сильно вдавливаю Лису в своё тело, приподнимая, прижимая ладонь между лопатками, что могу чувствовать, насколько сильно стучит её сердце под рёбрами.

Чистый кайф.

Фиксирую её так, как мне нужно, и начинаю входить под новым углом, вынуждая хватать воздух от каждого резкого проникновения. Она такая до пошлого мокрая, что череду заполняющих комнату стонов разбивают влажные звуки быстрого темпа.

Мы ходим по тонкому натянутому на высоте канату, где шаг в сторону будет означать окончание ядовитого удовольствия под кожей.

Частые рывки, учащенные женские стоны и мое рычание от того, как сильно Лисичка сжимается внутри вокруг члена, перед несколькими секундами свободного падения, когда перекрывает кислород, а сердце готово пробить твёрдые кости. Я подталкиваю Василину пальцами на клиторе и сам срываюсь следом, толкнувшись до основания, когда она неконтролируемо вонзает мне в спину коготки и вскрикивает, уплыв разумом в ощущение невесомости. Мы делим его на двоих.

Откатываюсь в сторону и балансирую на краю дивана, чтобы дать Лисице прийти в себя. Она открывает глаза, переворачивается на бок и тянется ко мне губами, совершенно не стесняясь своей наготы.

Меня всегда веселили женщины, которые ещё пять минут с удовольствием подставлялись под член в невероятных позах, а после оргазма превращались в благородных смущенных девиц. Выглядит это, конечно, нелепо.

Василина закидывает на меня ногу, я начинаю машинально гладить чуть покрасневшее от моих пальцев бедро, пока Лисичка тяжело дышит мне в шею.

– Мне было хорошо. Очень хорошо, – мурлычет куда-то в район ключицы и перелезает через меня, на десяток секунд задержавшись сверху. Я определённо хочу её в этой позе.