Боже ж мой!

- Проснулась? - громыхнуло над ухом пекло, сдавливая лапой мягкое место и вжимая в твёрдую поверхность сильнее. – Хорошо, а то жрать охота, аж внутренности свело.

- Отпусти, дьявол, - задёргалась на нём, отползая неповоротливой гусеницей и одновременно нащупывая ручку половника. – Кто позволил тебе меня хватать?

- Да не хватал я, - расставляя руки в стороны и не забывая пройтись по выдающимся вершинам, хохотнул Инис. – Ты сама ночью забралась на меня и постоянно скатывалась. Пришлось поддержать.

Урод! И не важно, что этот черноглазый красавчик даже с рогами ого-го. Урод, он и в Африке урод! Удивительно, но сегодня цепь не придавливала меня к полу, невесомо свисая, как тоненький поясок. То ли вчера я была слишком вымотана и обессилена, то ли эта штука живёт своей, особенной жизнью. Мелодично погромыхала звеньями, окинула монстра тяжёлым взглядом, вложив в него всё, что думаю о нём, и потрусила в сторону ванной комнаты, демонстративно хлопнув дверью и два раза проверив задвижку на ней.

Ванная представляла из себя странное нагромождение бочонков различных размеров и петляющие дорожки медных труб, соединяющих всю эту систему с раковиной и глубокой ванной тёмного цвета. Мне сразу захотелось в свою душевую кабину с тропической лейкой, омывающей тело мягкими струями, с душистым гелем и вкусными шампуньками, с любимой рукавичкой, массирующей кожу.

Здесь же, кроме непонятных шариков, пахнущих углём, и двух полосатых полотенец, ничего больше не было. Выбор небогат, но желание помыться оказалось сильнее. Сколько можно собирать грязь и нести её лишним грузом. Открутила вентили на кране и, пока наполнялась ванная, застирала в раковине бельё и платье, пострадавшее в неровной схватке. Цепь снять не смогла. Она так и болталась на талии, звякая по бедру и уходя свободным концом к хозяину украшения. Странная она. Дала спокойно раздеться, но не позволила стянуть её с себя, и длина увеличивалась пропорционально моему удалению от владельца.

Перелезая в корыто, задела банку с шариками ногой, отчего та упала, и содержимое плюхнулось в воду, издавая хлопающие звуки, наполняя воздух цветочным ароматом и покрывая колышущуюся поверхность пушистой пеной. Я с таким удовольствием погрузилась в неё, что не сдержала радостный визг, а следом раздался треск, и дверь ударилась о стену, криво повиснув на одной петле.

- Что? Где? – влетел в помещение Инис, заняв собой всё пространство. – Кто посмел?

От неожиданности я ушла под воду, выпуская пузыри и размахивая руками. Вот кто? Кто так вваливается к девушке в ванну, когда она прямо намекнула, что хочет побыть одна? Конечно, он же демон, дьявольское отродье, ему всё можно. Хочет – напугает, хочет – сожрёт, хочет – из-под воды достанет. И достал, зарывшись пятернёй в волосы и потянув за них.

- Отпусти, придурок, больно, - вцепилась ногтями в его кисть, пытаясь отодрать от своей головы, пока не лишилась растительности. – Скальп снимешь.

- Чего кричала? Кто обидел? – продолжал держать в кулаке намотанные пряди и дышал гневом в лицо, совершенно не слыша меня.

Мой мозг чувствовал, как медленно выползают из волосяных сосочков луковички, как слёзно они скулят от нежелания расставаться со мной, и как громко матерят бесчувственную сволочь, продолжающую лишать их привычной среды обитания.

- Да отпусти же, - не сдерживая слёз, взвыла, подтягиваясь за своим добром и выползая из воды на пол. Меня даже не дёрнуло, что я без одежды, и что почти незнакомый мужик может увидеть мои запретные прелести. Резкая боль и ощущение, что вместе с волосами я лишусь позвоночника, крепко вцепившегося в мою голову. – Никто не обидел. Я от радости кричалааа.