Сижу, глубоко дышу и считаю до десяти, но так и подмывает встать и высказаться. Если бы не перспектива прямиком из конференц-зала быть выгнанной на улицу, я бы так и сделала.

— Алён, тебе плохо, сопишь и вся красная? — наклонившись ко мне, шепчет Марина.

— Да, плохо. У меня сейчас в мозгу случится кровоизлияние. Если я вдруг скоропостижно помру, ты, пожалуйста, передай Коваржу, что это он виноват.

— А что такое, что он сделал-то?

— Это неважно, ты главное - передай.

Сразу после окончания собрания я, чуть пригнувшись, словно от этого становлюсь незаметной, поспешила на выход из зала, хотя некоторые, ещё сидя в креслах, хлопали. Главная цель моего бегства – это не столкнуться с Коваржем нос к носу и не получить от него нагоняй за испорченное начало собрания. Ведь не сдержусь, тоже ему претензию по поводу сокращённого дня выскажу, а мне пока открытая война не нужна, я пока партизаню. 

Когда доскакала до трёх лифтов, которые, естественно, по закону подлости все находились внизу, из конференц-зала уже вовсю повалил народ. Среди сотрудников мелькал и Коварж. Решила не рисковать и не проверять, успеет босс дойти к приезду лифтов или нет, и потопала к лестнице. Да, дольше, зато безопасней.

Только вот я не учла одного, коллектив у нас плюс-минус сто человек, и многие тоже решили спуститься пешком. Причем уже через два пролёта меня нет-нет да обгоняли мужчины и более умные женщины, что не носят обувь на двенадцатисантиметровом каблуке.

«А вдруг Коварж тоже надумает пробежаться», - пришла мне в голову мысль и, дабы улизнуть от директора, я свернула в коридор тринадцатого этажа. Насколько помню, там стоит автомат с кофе и шоколадку можно купить, а ещё там возле окна есть диванчик, на нём и пережду, пока Сергей вернётся в агентство.

Неприятности начались с того, что автомат отказывался брать мою карту. Я не отчаялась и, найдя в сумке под подкладкой монетки, всё-таки заказала капучино, на сладкий батончик, к сожалению, денег не хватило. Автомат сначала долго стоял и бездействовал, а начал варить кофе лишь после того, как я по нему стукнула, но спустя секунду вновь стих.

— Э-э-э, и чего мы опять молчим? — барабаня ладонью по панели, заворчала я и как стояла, согнувшись и выпятив попу, так и замерла.

Потому что в чёрном лаковом корпусе автомата отражался не кто иной, как Коварж. Мужчина, скрестив на груди руки и облокотившись о стену, пялился на мою попу и ждал, пока я развернусь. Наверняка чтобы шкуру содрать или как следует отходить по пятой точке, не зря же он на неё таращится, прицеливается.

Притихла и соображаю, как мне выбраться «сухой» из, казалось бы, безвыходной ситуации. Ничего дельного не придумав, бросаю стакан кофе в автомате, и произношу фразу:

— Да и фиг с тобой, не так уж я кофе и хотела, — двигаюсь бочком-бочком к лестнице. Главное - не разворачиваться к боссу лицом и продолжать делать вид, что даже не подозреваю, что в коридоре я не одна. А ещё надо удержать как-то нервы, чтобы не сорваться на бег.

— Алёна Анатольевна, я видел ваши испуганные глаза загнанной лани. Вы не подумали, что раз я отражаюсь в автомате, то и вы тоже?

Всё, надо сдаваться, потому как изображать внезапно наступившую глухоту – это уже явный перебор.

— О-о-о, это вы, — оборачиваюсь я с удивлением на лице. — А я вас искала, хотела сказать, что ваша речь мне очень понравилась и так вдохновила работников, а ещё…

— Алёна Анатольевна, — Коварж шагнул ко мне навстречу, — есть много вещей, которые я на дух не переношу, лесть - одна из них. Она никогда меня не подкупала, а всегда только бесила, так что приберегите своё красноречие для более подходящего случая. А мне сейчас объясните, что это было, когда вы за трибуной стояли?