«С чего совершенно чужому человеку проявлять к тебе заботу, Варя?» – усмехается надо мной здравый смысл.

Ну, зачем-то же он привёз меня сюда, разве это не забота?

– Завтракала, – отвечаю.

– Хорошо, а то свалишься без сознания, а мне за это отвечать, – холодно бросает и откидывается на спинку стула.

Так вот оно что, переживает, что его к ответственности привлекут. А ты, Варенька, уже придумываешь всякое. Никому нет до тебя дела, кроме твоих друзей.

– Ваш заказ, – раздаётся сверху, и брюнетка-официантка ставит перед Беловым тарелку борща, всё так же улыбаясь. Интересно, у неё рот не болит столько лыбиться?!

Обратив своё драгоценное внимание и на меня, она быстро ставит миску с супом передо мной, и в очередной раз улыбнувшись следователю, уходит виляя бёдрами, обтянутыми чёрной юбкой.

– Шею свернёте, товарищ милиционер, – усмехаюсь, замечая, как Белов смотрит вслед девушке.

– Переживаешь? – спрашивает, схватив со стола ложку.

– Конечно, – заявляю. – Свалитесь лицом в тарелку, придёт полиция, вопросы-допросы, свидетелем ещё запишут, потом таскайся по участкам и объяснения давай. Мне это надо?! – серьёзным тоном отвечаю.

– Заноза ты, Комарова, – качает головой мужчина и принимается за еду. – Ешь давай, мне тебя ещё допрашивать, – кивает на мою тарелку.

– А нельзя совместить приятное с полезным? – глазками хлопаю.

– Нельзя, Комарова, – цокает языком, едва головой мотнув.

– Мне всё равно нечего вам сказать, – пожимаю плечами, словно мне всё равно.

На деле это не так, я встала ни свет ни заря, поплелась на другой конец города в мороз и почти весь день мотаюсь. Мне уже домой хочется, тёплую ванну принять, фотографии разобрать и под одеяло спрятаться.

– Я так не думаю, – не соглашается со мной, точнее не верит. – Оказаться на месте преступления один раз – возможно случайность. Но явиться туда во второй раз, как только тебя из полицейского участка выпустили – это уже не просто так.

– Ну, я ведь…

– Историю с таксистом детишкам на ночь будешь рассказывать, – перебивает, уже поняв, что я скажу.

– Где я детишек возьму? Ваших одолжите? – смотрю на него в ожидании.

Это такой способ узнать, женат ли он, Варя?

– Увы, но нет, – разводит руками. – И даже если бы у меня были дети, вряд ли бы я стал доверять их такой занозе, как вы.

– Думаете, я не в состоянии за детьми присматривать? – обиженно спрашиваю, наклонив голову набок.

– Вы за собой с трудом присматриваете. Ночами гуляете, заблудились два раза за день, в полицию как на работу ходите, – проговаривает, осталось только пальцы загибать, чтобы все мои «достижения» посчитать.

– Может, я полицейским стать хочу? – усмехаюсь, выгнув брови.

– Ну да, конечно, тогда я фотомодель, – фыркает господин следователь.

– У Вас бы вышло, – бросаю, и Белов даже борщом давится.

– Комарова, мало, что кровь мою пьёшь, решила окончательно добить? – кашляет, а я едва от смеха сдерживаюсь.

– Держите, – протягиваю ему свой стакан воды, и на несколько минут мы оба замолкаем, занимаясь обедом.

– Так что вы делали на том складе? – спрашивает, справившись с борщом, и я загораюсь.

Чем быстрее я ему что-то отвечу, тем быстрее он меня отпустит домой, и мы больше никогда не увидимся. Только почему-то эта мысль вызывает грусть. Это очень странно и не нормально.

– Я собираю в альбом все заброшенные здания в городе, чтобы показать, какими они были когда-то и во что их превратило время и люди, – серьёзно и уверенно проговариваю.

– Борец за архитектуру? – вопросительно на меня смотрит.

– Типа того, – киваю поспешно.

– Понятно, – задумчиво произносит. – Что-то видела утром?