– Как зовут вашего кота?

Мы уже пьём чай, а до этого обсуждали только еду. Добрынин спрашивал меня о любимых блюдах и сам рассказывал, что необычного ему удалось попробовать. Из особенно жуткого мне запоминается страшно вонючая квашеная селёдка, которую едят в Швеции, со странным названием сюрстрёмминг.

– Мистер Дарси, – улыбаюсь собеседнику, опускаю пустую чашку на блюдце.

– Такой же надменный и молчаливый? – Никита Сергеевич тоже улыбается.

– Ну, насчёт молчаливого я бы не сказала, но в остальном… Имя ему подходит, – я откидываюсь на спинку стула, осматриваюсь по сторонам.

Время ещё не позднее, и народу в ресторане достаточно. Гул голосов, тепло, вкусная еда – давно мне не было так хорошо. Поворачиваюсь обратно к мужчине и замираю, как мышь перед удавом. Он отодвинулся от света, который даёт лампа на столе и смотрит на меня так жадно, что под взглядом блестящих в приглушённом освещении тёмных глаз по спине пробегает холодок. Воздух как будто сгущается, и низ живота вдруг прошивает почти болезненным желанием.

Я моргаю, и наваждение немного рассеивается – подскакивает официант, интересуется, всем ли мы довольны. Добрынин расплачивается по счёту, оставляя щедрые чаевые, и, встав из-за стола, протягивает мне руку. Меня прошибает током от простого касания, но я заставляю себя подняться и тут же слышу вибрацию.

– У вас телефон, – почти шёпотом произносит Никита Сергеевич.

– Да, – роюсь в сумке, достаю мобильный и слегка хмурюсь, глядя на экран. Полкан. Разворачиваюсь, открываю рот, но запинаюсь и не могу произнести ни слова, видя, как мгновенно заледенело лицо мужчины.

Непослушными пальцами отвечаю на звонок и, глядя прямо в глаза Добрынину, говорю в трубку:

– Полкан, я занята.

Не отвожу взгляда от мужчины, поэтому замечаю, что он как будто немного расслабляется. Но совсем немного.

– Прости, я только хотел сказать, что твоя машина готова, – голос Полкана в трубке звучит немного растерянно, видимо, из-за тона моего ответа.

– Спасибо, – смягчаю голос, всё-таки несправедливо разговаривать с ним, как с незнакомцем. – Спасибо тебе большое, – повторяю ещё раз, – я завтра с утра её заберу.

– Давай я подъеду? – говорит Полкан с энтузиазмом. – Ближайшие дни забиты под завязку, но мы можем позавтракать вместе!

– Мне рано на работу, боюсь, не успею, – произношу растерянно, мне всё больше становится неловко вести разговор под немигающим взглядом Добрынина.

– Ну ладно, – разочарованно тянет Полкан, – тогда не отвлекаю больше. Увидимся!

– Пока. И спасибо ещё раз! – заканчиваю разговор и сразу отключаюсь.

– Всё в порядке? – помолчав, спрашивает у меня Никита Сергеевич.

– Да, – киваю ему. – Мою машину отремонтировали, завтра смогу забрать.

Он кивает в ответ и берёт меня за руку.

– Пойдёмте?

– Конечно, – чёрт, в горле у меня моментально пересыхает, и я иду следом за ним, как сомнамбула.

Меня подсаживают в машину и, не спрашивая, вбивают мой адрес в навигатор. Вот интересно, это он все адреса сотрудников помнит, или только мне такая честь?

Мы молчим почти всю дорогу, но это молчание… не напрягающее. Добрынин включает какую-то спокойную классическую музыку, мне даже кажется, что я узнаю несколько композиций.

Когда мужчина притормаживает возле моего подъезда и глушит мотор, я медлю несколько секунд.

– Спасибо, что подвезли, Никита Сергеевич, – говорю наконец, посмотрев на него. – И спасибо за ужин, я прекрасно провела время.

– Я тоже, – отвечает негромко. – Анна Николаевна…

– Да? – у меня непроизвольно учащается дыхание.

Он ловит мой взгляд, делает глубокий вдох, но…