– Как это?

– Этот дом, эта страна, моя новая работа – это для меня стало дверью в новую жизнь, которую открыла для меня бабушка и её окружение.

– А что за работа? Ты портниха? У тебя фартук и рукава в нитках.

– Да, я портниха. Сейчас занимаюсь небольшим заказом по пошиву скатертей для кафе. А вообще я начала изучать пэчворк. Хочу стать мастером и продавать вещи в этом стиле. Я и вяжу в лоскутном стиле.

– Значит, ты нашла себя?

– Нет пока, в этом и проблема. Я получила ремесло, но не уверена, что это именно то, что мне нужно. Знаешь, если бы бабушка не оставила мне этот дом, я поехала бы путешествовать, хотя тогда у меня ещё не было моей карты.

– Карты? Какой карты? – насторожилась Стефани.

– Я нашла её в старом диване в этой самой комнате. В пра-бабушкином дневнике говорится, что она нашла эту карту, когда ей было уже двадцать лет, но не смогла пройти по ней, так как только что закончилась Великая Отечественная война и в стране, как и во всей Европе, было неспокойно. К тому же, осталось только полкарты. Чай?

– Да какой чай? – выдохнула Стефани, – у меня же тоже есть полкарты! Она досталась нашей семье от одного из предков и хранится свыше ста лет.

Ханна поставила чайник на стол и недоверчиво покачала головой.

– Так не бывает.

– Бывает. Покажешь?

– Сначала ты. Это она? – Ханна кивнула на футляр, – кстати, как тебя зовут?

– Сесиль. Точнее, я Стефани Изабель Сесиль Леруа де Сандра. Моя семья, в общем, все они хранят какую-то тайну, но со мной никто не разговаривает.

– Но они дали тебе карту.

– Ха-ха! Дали. Да как бы не так. Мне пришлось украсть её, так они послали по моему следу Стефана. Это мой брат.

– Я поняла. Так это та самая карта?

– Да. Но она довольно длинная. Есть, где расстелить?

– Идём со мной.

Ханна сняла фартук, отерев о него руки, и начала подниматься по лестнице. Стефани пошла следом, отметив на ходу, что домик был узким и тесным, по одной комнате на этаже, которые соединялись крутой скрипучей лестницей. На стенах были развешаны чёрно-белые фото в новеньких рамках.

– Это моя семья. Нашла в архиве и решила, что их место рядом со мной, – пояснила Ханна, заметив её взгляд.

Они оказались на третьем этаже. Под высоким потолком, переходящим в остроконечную крышу, была небольшая спальня, в которой был и шкаф, и туалетный столик, и даже уютный кофейный столик с двумя креслами, но не было основного – кровати.

– Кровати нет, потому что на старой умерла пра-бабушка, и я её отдала, а новую я пока не купила и сплю в гостиной на новом диване. Можем раскатать их здесь или на чердаке.

– На чердаке? – удивлённо спросила Стефани, глядя вверх.

Ханна счастливо усмехнулась.

– Это моя гордость! Большая тайна маленького дома. Идём.

Она отодвинула из угла за шкафом простой белый стул и открыла узкую дверцу, оклеенную, как и стены спальни, светлыми обоями с цветочным мотивом из мелких синих, голубых и лазоревых фиалок. Дверца открылась бесшумно, Ханна нажала сразу за ней выключатель.

Пригнув головы, девушки шагнули на ступеньки – всего три – и поднялись в скрытое за стеной спальни помещение – на чердак. Здесь было чисто и сухо. У одной стены было составлено множество картонных коробок с вещами и несколько предметов старой мебели. У окна стояла обувница с двумя парами обуви – очень странной и старинной – деревянные башмаки с загнутыми носами.

– Невероятно! – воскликнула Стефани, – это кломпы? То есть, сабо?

– Ты знаешь, что это?

– Конечно! Традиционные голландские деревянные башмаки. Ну, или французские. Просто одна из моих бабушек была из Голландии, и в нашей семье их называют не сабо, а кломпы.