Эля с сомнением покачала головой:

– Если парню своему отца хочешь нормального, поменьше на красавцев заглядывайся. Статистика показывает, что самые хорошие отцы как раз из сереньких мышек получаются – эти мужчины в детях реализуются.

– Так ведь тут видишь какое дело… – замялась Наденька. – Я ведь не только отца Павлику… я и себе мужа хочу, а серенькую мышку как-то… Ну ты поведешь меня или нет?!!

Эля тяжко вздохнула – не могла она оставить неизвестного Павлика без начального образования.

– Я тебе сразу говорю… – заявила она Наденьке. – Я с тобой, конечно, сползаю, но тащить тебя не смогу – у меня же ребра, ты забыла? Поэтому, давай бери свои костыли и вперед!

– Я сейчас, сейчас… Ты только рядом иди, а то мне одной неудобно, – засуетилась соседка и вдруг напомнила: – Ты шампунь-то свой возьми, чего мы просто так-то будем по этажам прыгать?

И две пострадавшие барышни направились на второй этаж. Зрелище было удручающее. Чуть впереди шла Эля, в роскошном бирюзовом халате с сизым от удара лицом, а чуть позади пыталась бодро скакать Наденька на двух здоровенных костылях. Получалось у нее неважнецки, зато она направо и налево дарила ослепительные улыбки и даже, кажется, кому-то игриво подмигивала.

– Это куда это направляется такая обворожительная пара – хромой кузнечик и дохлая гусеница? – окликнул их мужской голос, когда они только-только преодолели лестницу.

Прямо перед ними нагло улыбался небритый мужчина в вытянутом трико, с перемотанной шеей. Вероятно, шея была упакована в гипс, потому что повязка была какой-то очень большой и захватывала даже затылок страдальца.

– А вот лиц в скафандрах просьба не беспокоиться, – огрызнулась Эля и тут же получила толчок в бок от соседки.

Наденька в волнении от маячившего нового знакомства как-то и не вспомнила, что соседка лежит с ней в одной палате как раз по причине перелома ребер, и саданула подружку по самому больному.

– М-м-м… – промычала Эля, ухватившись за бок. И, видимо, даже изменилась в лице, потому что весельчак с перемотанной шеей вдруг подскочил к ней и заботливо подставил плечо:

– Что – плохо?! Держись за меня! Держись, говорю! Куда тебя? На какой этаж?! – испугался он.

– Да никуда меня… отцепись… – пробормотала Эля.

Наденька, узрев такое дело, отшвырнула костыли, плавно опустилась на пол и принялась стонать:

– О-о-ой!!! Молодой человек! Помогите даме добраться на свой этаж! У нас третий этаж, палата триста восьмая!

– Да вы костыли-то возьмите! – посоветовал «молодой человек». – Не могу же я вас сразу двоих тащить!

– А двоих и не надо! – обозлилась Наденька. – Чего вы за нее-то уцепились! Я, я в смертельной опасности!

Их спор прервал мощный крик медсестры:

– Валя!! Слышь, Валя! Ты посмотри, что у нас тут делается! Прямо на самом виду, возле самой лестницы разврат развели! Нет, ты глянь! Этот Донатов одну уже куда-то тащит, а вторая на подходе!.. А ну быстро по палатам!!! Ишь, чего творят! Гормоны у них, что ль, играют?!

– Да как же вам не стыдно! – вскинулся парень с перевязанной шеей. – Вы же видите – девушке плохо стало!

– И у меня нога сломалась! – повысила голос Наденька. – А ну, поднимите-ка меня! Да не надо мне медицины! Пусть этот ваш Донатов старается! А то из-за него столько шума, а толку…

Под это дело Эля потихоньку поползла по лестнице вверх на свой этаж. Ей очень не хотелось принимать участие в больничной сваре.

Она уже улеглась в свою кровать и даже получить целебный укол, когда на пороге возникла Наденька, передвигаясь на костылях, – Донатов отчего-то так и не потащился на третий этаж провожать прелестницу.