– Отнюдь, – кратко ответила графиня. – Мария только и говорит о том, чтобы вернуться домой и стать женой полковника Уинстона.

– Она не видела его шесть лет и найдет сильно изменившимся.

– Как и он Марию. Она уже не ребенок.

– А вы сами, графиня? Не желаете ли с дочерью уехать в Англию вместе с нами?

Графиня несколько секунд смотрела на него в упор, раздумывая, что заставило его задать такой вопрос.

– Я не ошибаюсь – вы действительно хотите уговорить меня покинуть мою Францию?

Легкая улыбка Чарльза промелькнула на лице.

– Вы правы, графиня, и я искренне надеюсь, что мне это удастся. Сочту за честь сопровождать также и вас с дочерью. Франция находится на краю великих потрясений, с каждым днем ситуация все более обостряется. В стране нет порядка, повсюду царит хаос. Я убежден, что вам грозит смертельная опасность, что вы рискуете своей жизнью, – признаться, не хотел бы я сейчас быть дворянином во Франции. Очень скоро вы можете оказаться в полном одиночестве, без друзей и без поддержки, и кто знает, что тогда может случиться!

– Полагаю, вы сильно преувеличиваете. – Графиня тонко улыбнулась. – До меня доходят слухи о том, что происходит вокруг, – большинство из них, разумеется, полный вздор. Мой муж придерживался мнения, что эти слухи распространяют специально, чтобы спровоцировать беспорядки и привести страну к анархии. Сообщения о тайных заговорах и преступлениях, о надвигающейся катастрофе появляются везде – и в разговорах, и в газетах. Паникеров – вот кого действительно следует опасаться.

Чарльз нахмурился.

– Хотел бы я надеяться, что ошибаюсь, но, к сожалению, вероятность этого очень мала. Я останавливаюсь на постоялых дворах и слышу, о чем говорят люди. В частности, говорят, что один из ваших слуг убежал и присоединился к мятежникам. Крестьяне так возбуждены и настолько агрессивно настроены, что способны совершить любое злодеяние. И в вашем же приходе не скрывают намерения поджечь замок. Прошу вас, если вы не боитесь за себя, подумайте хотя бы о вашей дочери!

Графиня высокомерно взглянула на него.

– Констанс останется здесь, со мной.

– Поймите, графиня, то, что вы англичанка, не спасет вас. Английские законы здесь не действуют. Вы были супругой графа. Люди только это и видят.

– Вы хотите сказать, что нам следует немедленно ехать – спасаться бегством?

Он кивнул:

– Без всяких сомнений. На этот случай я взял на себя смелость достать поддельные документы.

Графиня удивленно подняла брови:

– Даже так? Как это вам удалось?

– Я знаю нужных людей, – коротко ответил он.

– Понимаю. Что ж, я не стану допытываться, как делаются подобные вещи, но должна вам сказать, что вы напрасно тратили свое время. Ну, а разве путешествовать не опасно? Возможно, надежнее будет остаться дома?

– Сейчас безопасности нет нигде, а меньше всего ее – в замках Франции.

– Никто не посмеет напасть на замок. Я знаю здешних людей. Они всегда получали от нас средства на жизнь и будут относиться к нам по-прежнему.

Господи, дай мне сил, взмолился в душе Чарльз, стиснув зубы. Графиня даже не представляла, какая ужасная судьба может постигнуть ее и ее дочь. Его так и подмывало спросить: о каких средствах на жизнь она говорит? Да знает ли она, что ее крестьяне голодают по вине непомерных налогов, которые взыскивают с них по требованию подобным ей надменным аристократам и которые по большому счету и за людей-то их не считают?! Но вместо этого он сказал ровным и спокойным голосом, словно уговаривал капризного ребенка:

– И все же, поскольку вы знатного рода, я настоятельно советую вам бежать из страны.