Если мне суждено умереть молодой, то хотелось бы умереть как-то красиво, в какой-нибудь выигрышной позе и без тени страха на лице, а быть может, даже с красивой улыбкой. Споткнувшись об окровавленное тело лежащего на полу охранника, я упала прямо на труп и непроизвольно увлекла за собой Владку.
– О черт!
Меня охватила нервная дрожь, и я попыталась как можно быстрее подняться, потому что боялась того, что в любую минуту меня может настичь пуля, которую выпустит из своего пистолета обезумевший Степан.
Совсем недавно я видела, как же страшно умирают люди. Я видела, как бьет фонтаном кровь, как корчится тот, в кого всадили пулю, как люди сначала теряют сознание, а затем навсегда затихают. Когда ты видишь все это, то начинаешь задыхаться от страха, перед глазами плывут круги и ты теряешь рассудок.
И вот сейчас, несмотря на то что мне уже почти удалось вырваться из лап смерти, мне все равно кажется, что она очень близко: или в меня выстрелит побежавший следом за нами Степан, или вернутся те люди, одного из которых я видела. Он был то ли в какой-то черной шапочке, то ли в маске с прорезями для глаз. От страха, шока и нервного возбуждения я не могла толком ничего разглядеть. Опасаясь самого худшего, я сделала судорожное глотательное движение и попыталась поднять упавшую Владу, ноги которой совершенно ее не слушались.
– Владка, вставай! Вставай!
– Ноги мне не подчиняются. Может, меня парализовало? – с ужасом спросила меня она.
– С чего бы это???
– Тогда что со мной происходит?
– Это просто шок. Понимаешь, шок?!
– Понимаю, – кивала головой Владка и пыталась встать на колени.
Когда Владка все же смогла с собой справиться, мы наконец-то вырвались из этой проклятой бани. И побежали по темному переулку, подальше от этого ужасного места. Оказавшись в безопасности, мы обнялись и дружно заревели.
ГЛАВА 8
Остановив первый попавшийся автомобиль, мы назвали мой домашний адрес и столкнулись с подозрительным взглядом водителя.
– Девчонки, что-то у вас такой видок, что вас в машину сажать страшно, – честно признался водитель и хотел было отъехать, но Владка назвала двойную цену и сказала умоляющим голосом:
– Отвезите! Деньгами не обидим. Нам очень срочно надо.
– Садитесь, – буркнул водитель и посмотрел на мои руки. – А это что? Кровь, что ли?
– Это я руки в краске выпачкала. Я ремонтными работами занимаюсь. Крашу, белю и все такое.
– Так я тебе и поверил, малярша хренова, – буркнул водитель и тут же добавил: – Смотри сиденье мне не испачкай. Аккуратнее! Я только недавно химчистку салона делал.
Как только машина тронулась, Владка взяла меня за руку и шепотом спросила:
– Ты как?
– Зачем спрашиваешь, сама знаешь.
– Главное, живы остались.
– А как мы будем жить после всего этого?
– Вот так и будем. Как Андрюха твой живет, так и мы будем.
– А Андрюха здесь при чем?
– При том, что он же живет без памяти. Нормально живет. Так и мы: просто этот отрезок из памяти сотрем, словно ластиком, и все. Представь, что мы тоже лишились памяти.
– Так Андрюха ее по-настоящему потерял…
– А мы ее сами себе сотрем.
Нашу беседу нарушил водитель. Немного откашлявшись, он посмотрел в зеркало заднего вида и спросил:
– Девчонки, а почем нынче ваши услуги?
– Какие услуги? – не поняли мы.
– Вы же проститутки. Просто хотелось бы узнать, сколько нынче подобные услуги стоят для народа? Нет, вы не подумайте ничего плохого. Мне лично ничего не нужно. Меня всего лишь обычное любопытство гложет. Я вижу, вы в какие-то неприятности попали. То ли с сутенером сцепились, то ли клиенты грубые попались. Так сколько же все-таки стоят услуги?