Лишь бы правда не ударил, потому что выглядит Зверь таким безумным… стискивает пальцы на моей талии, окидывает диким взглядом, как будто и правда растерзать готов.

Но Камиль вдруг… улыбается. Широко так, искренне, будто мы не ссорились сейчас до искр.

- Увез, да. Не отрицаю. Остальное сама скоро узнаешь. А пока что, - Леднёв вдруг отступает бросает взгляд на часы на своем запястье, - мне пора. Придумай, чем себя развлечь. Возьми с собой подружек, скатайся по магазинам, тебе же нужны платьица, помадки, что там еще девочки любят.

Зверь так легко оставляет меня в покое, что я вначале даже не верю. Стою, застыв и не шелохнувшись.

- Ты издеваешься, да? Ты меня запер! Я здесь пленница! – наконец хмыкаю я, обнимая себя руками.

- Ну… скажем, ты пленница с особыми условиями содержания. Можешь тратить мои бабки, развлекаться, как хочешь, но только под присмотром охраны. Ну и без мужиков. Никаких «меня одногруппник проводил-подвез». Узнаю – сильно пожалеешь, кроха. А я узнаю обязательно, - одаривает меня Леднёв тяжелым многообещающим взглядом.

Спустя мгновение Камиль выуживает из внутреннего кармана пиджака платиновую кредитку и сует мне в руку. Я пораженно пялюсь на вип-карту в своей руке. Он что, серьезно??

- Подойдешь к Камилле, скажешь ей, куда хочешь, и тебя отвезут, - в моем взгляде, видимо, загорается такая надежда, что Леднёв тут же добавляет: - кроме дома. Туда ты не вернешься.

- Это мы еще посмотрим, - цежу я, сверля его взглядом, - и деньги мне твои не нужны, понял?

Я протягиваю назад кредитку, но Камиль отмахивается:

- Да-да, честная девочка, ничего тебе не надо, кроме свободы. Но ты МОЯ девочка, - выделяет он интонацией, - а моя женщина никогда и ни в чем не должна нуждаться. Пусть будет у тебя, вдруг передумаешь капризничать. Тут безлимитка, так что можешь себе ни в чем не отказывать.

Он так легко говорит мне тратить его деньги, что это сбивает с толку. Даже мой папа всегда следил за моими расходами и уж точно бы никогда не дал мне карту с безлимитным балансом. Напротив, отец каждый месяц перечислял мне на счет строго ограниченное количество средств, и я училась ими распоряжаться. Я старалась всегда разумно распределять деньги, поэтому мне хватало. Я и не возмущалась. Знала, что деньги с неба не валятся и всегда считала, что отец просто приучал меня грамотно распоряжаться деньгами, а не транжирить их налево и направо. Сам, конечно, он срывался, как с азартными играми, но… он ведь сам и заработал эти деньги, да и повод у него был – папа так справлялся с горем…

Пока я задумчиво верчу в пальцах платиновую карту с тиснением, Камиль оказывается совсем рядом. Я вздрагиваю, когда он касается моего подбородка и поднимает его, заставляя смотреть себе в глаза снизу вверх. Этот жест застает меня врасплох настолько, что я даже не отстраняюсь.

Рядом с Леднёвым никогда нельзя терять бдительность – идея для еще одной надписи на лбу.

- И не вздумай сбежать, малышка. Будь паинькой, хорошо? Я не сделаю тебе плохо, никак не наврежу и не обижу. Все, что я требую от тебя – возвращаться домой. В мой дом, ко мне. Здесь тебя всегда ждут.

Я сглатываю и отвожу глаза. Я бы хотела больше услышать это от отца, ведь… по большей части мы никогда с ним не говорили по душам. Мне ближе было делиться переживаниями с мамой, от нее получать ласку. Она всегда говорила, как скучает и ждет меня домой со школы… Папа же постоянно много работал, а когда уделял нам время, казалось странным рассказывать ему о своих девчоночьих переживаниях. Вроде бы и глупо даже. Отец ведь такой… серьезный, важный бизнесмен. А тут я со своими оценками, экзаменами и плачем о том, что со мной никто не дружит.