– …ну, наверное, так и надо…

– …интересно, что подумает жених…

Ужасное подозрение, что и на светлого властелина мой вид не произведёт отпугивающего эффекта, всё крепче обосновывается в моей дрожащей от страха душе.

Ну, ничего, есть чем его ещё напугать, главное, чтобы у Жора получилось.

Подхватив шлейф, забираюсь в ближайшую ко входу коляску с двойкой чёрных лошадей и командую:

– К воротам на ведьмину деревню.

– Зачем? – оглядывается дородный возница. Он выглядит слишком сыто и ухожено для своей работы. Может, какой-то горожанин решил понаблюдать за торжеством с первого ряда?

– За подарком для жениха, – самым сахарным голосом отзываюсь я… и невольно оглядываю толпу, нет ли среди них Рейнала. Нет…

– Хех, – возница поднимает хлыст и зычно вскрикивает: – Дорогу невесте светлого властелина!

И, о чудо, плотная толпа расступается, откатываются прочь экипажи. Кажется, у меня есть все шансы успеть.

***

За быструю поездку к воротам у меня чуть сердце не выпрыгивает от тревоги, но Жор ждёт на дороге аккурат за пределом Окты. Издалека кричит:

– Получилось!

Я высматриваю мостовую вокруг него, но не замечаю того, что просила… Жор лапой машет в сторону.

И по команде из-под крылец Наружного города, из переулков, с крыш, выкатываются шевелящиеся, прыгающие, пищащие тёмные волны: мыши, крысы, жабы, пауки, жуки. Их сотни, нет, тысячи, они покрывают собой всю дорогу, и слёзы умиления закрывают обзор.

Взвизгнув, возница кубарем скатывается с повозки и, не оглядываясь, бросается прочь.

– А что это он? – Жор подбегает ко мне вместе с бесчисленной живностью.

Кони храпят, коляска покачивается от их нервных движений, но это не мешает моим чудесным жучкам, паучкам, лягушкам, мышкам и крыскам забираться на колёса и сидения, заполонять собой место напротив меня, козлы. Я счастливо улыбаюсь:

– Жор, ты меня просто спас! Сможешь заменить кучера?

– Хм, попробую, – он в немыслимом для живого существа прыжке перескакивает через меня и, приземлившись на козлы, сдвинув пауков и мышек, берётся за вожжи. – Прокачу с ветерком!

Свои возможности Жор переоценивает: кони его не слушаются, на развороте мы чуть не разбиваем коляску о ворота (спасибо, чуть не до икоты изумлённые караульные помогают попасть в город), ехать приходится медленно, и несколько раз мы врезаемся в стены. В тряске и волнении я устраиваю на чёрных цветах венка жаб, помогаю жучкам рассесться на кружевах – кружева для этого подходят идеально, не то что бархат. Опускаю на лицо чёрную вуаль – тоже с паучками.

Как хорошо, что у меня есть Жор: управление такой живностью его особый дар, и я даже почти не нарушаю закон, прося его устроить из них свиту и заставлять сидеть и ходить так, как я хочу.

Чем ближе к центральной площади, тем больше людей нам встречается. Под громкие шепотки («У неё что, жабы на венке?! – «Да у неё на декольте пауки!» – «А что это ты смотришь на её декольте?») они уступают дорогу, так что к мэрии подъезжаем без минуты в полдень, о чём говорят часы на всех восьми окружающих площадь зданиях.

Парадные двери уже открыты, выкачена алая дорожка. Меня ждут.

Освобождённая для проезда полоса вновь заполняется людьми. На площади ещё теснее, чем на прилегающих улицах, так что известие о моей мелкой свите взрывают напряжённую тишину, и даже когда часы дружно отбивают полдень, изумлённые шепотки продолжаются.

Караульные у входа в мэрию бледнеют. Переглянувшись, спускаются по ступеням и открывают дверцу.

Первые потоки насекомых, жаб и крыс вываливаются им под ноги. Один, ойкнув, отскакивает, но парень помоложе стоически протягивает мне руку.