Михаил даже глазом не моргнул. А когда вернулся с моими вещами в пакете, зыркнул на меня недовольно.

— Я не хочу, чтобы все тебя лицезрели такую! — прорычал, швыряя пакет на кровать.

— Какую?

— Растрепанную, зовущую и еще не остывшую после секса со мной. — Он навис сверху, ввинчиваясь в меня злым голодным взглядом. — Я хочу посадить тебя в комнате и трахать с утра до вечера, а не носиться с этим всем и выворачивать свою личную жизнь на всеобщее обозрение! Поэтому спасибо, что не встала снова в позу!

— Я не виновата, что тебе приходится носиться!.. — зачем-то пререкалась я.

А все оттого, что его откровенные разговоры о желании, всякое отсутствие деликатности и полное бесстыдство вгоняли меня в ступор. Я понятия не имела, что делать с этим раздевающим догола взглядом и физически осязаемым требованием подчиняться каждую секунду. Даже в одежде я ощущала себя перед ним не просто раздетой, а разложенной на кровати с раздвинутыми ногами.

— Ты виновата! — рявкнул он вдруг на мою попытку подтянуть к себе вещи в пакете. — Виновата в том, что носиться мне пришлось только сейчас, а не десять лет назад!

— Потратил ты их так себе! — взвилась я.

— Зато есть, что тебе предложить! — усмехнулся он зло. — Дед твой теперь суетится меня представить в качестве твоего избранника перед всем высшим кагалом! Нет чести теперь больше, чем явиться перед ними в наморднике и, как он выразился, с чистыми руками! Понимаешь?

— Что? — задохнулась я, раскрывая глаза. — Какой намордник? Он не мог…

— Конечно, не мог! — зло скалился он. — Он же не высший, которому позарез надо мою голову на блюде показать ради выслуги. Вот я и думаю: ему так сойдет, или он все же предпочтет меня обезглавить для надежности?

— Ты думаешь, это мой дед сделал? — понизила я голос.

— Если он полезет, я его убью, — смешался с рычанием голос.

Михаил выпрямился и скрылся в ванной, громко хлопнув дверью.

Я насупилась.

Захотелось броситься за ним, вломиться в ванную и продолжить ругаться, желательно с битьем чего-то хрупкого и звонкого на голове твердолобого медведя! Только Стерегов меня либо убьет, либо снова выдерет до радуги перед глазами. А у него там полная гостиная народу. И ничего я все равно не добьюсь.

И когда меня в последний раз хлестало такими эмоциями, что умные мысли и близко не мелькали даже в слепой зоне? Я пошарила взглядом по комнате в поисках чего-то успокоительного — вазы, к примеру, или лампы. Но в интерьере из подходящего был только пышный зеленый цветок на окне, а его мне стало жалко.

Я походила туда-сюда, потирая ладони. Какие же они были холодные! Взгляд вернулся к пакету с одеждой, и я направилась к нему, намереваясь быстро переодеться. Только в пакете не нашлось моего белья. Черт его знает, что с ним сделал Стерегов. Порвал? Выбросил? И как я…

Только тут тихо щелкнули двери, и я замерла с натянутой на голову футболкой. Стерегов сразу сузил глаза на моей голой груди и напряженно вздохнул. Я же задергалась в футболке, запуталась в горловине и едва не задушилась, пытаясь натянуть ее на себя.

— Ну и что я там не видел? — хрипло потребовал он за спиной и взялся меня выпутывать. И, когда я решила, что мне под силу вспомнить, что я взрослая женщина, а не трепетная малолетка, он добавил: — Хотя, я бы еще посмотрел, конечно…

— Господи, да что б тебя!.. — дернулась я, и вместе мы, наконец, спрятали предмет его внимания под футболку. Но меня уже взвинтило. Он что, решил, что так удобнее, если с меня не придется стягивать трусы?! — Где мое белье? Как я буду носить это?! — Я развернулась и указала ему на грудь, неприлично обтянутую в месте торчащих сосков, но понимания проблемы на его морде не обнаружила. Наоборот, Стерегов повернул голову на бок, изучая открывшийся вид с нездоровым интересом.