— Ты себе и представить не можешь, — подтвердила Люська, игнорируя мою реакцию. — Ты подходишь. Я предлагаю тебе отправиться со мной и начать новую жизнь. Если, конечно, сможешь помочь. Только представь — новый мир, новые возможности и никакого Валеры. Ты станешь самостоятельной и независимой! Семья Толренсов достойно вознаградит тебя… стоит только сказать «да» на моё предложение.

— Никакого Валеры, говоришь, — я всё же не выдержала и рассмеялась. — О, в таком случае — я согласна! Веди меня в новый мир, моя алкогольная белочка! Вернее, кошечка…

— Прекрасно, — довольно усмехнулась кошка, сверкнув неестественно засветившимися зелёными глазами и увеличиваясь в размерах. — Уходим немедленно.

Я успела лишь вскрикнуть, когда свечение распространилось на всю комнату, утягивая меня куда-то вниз.

«Вот это масштаб галлюцинации!» — промелькнуло в моих мыслях перед тем, как всё погрузилось в темноту.

2. 2

В последний раз я себя так плохо чувствовала на утро после выпускного. И именно тогда я в первый раз в жизни смотрела на этот мир сквозь призму фразы: «Я больше никогда не буду пить!». Но сейчас был виноват не одноклассник Лёшка и сомнительного происхождения коньяк, который отдавал самогоном так, что в здравом уме его никто бы пить не стал. У меня ума в восемнадцать лет не было, да и Лёшке я доверяла тогда… Тогда. А сейчас мне плохо было потому что…

— Валера-а-а… — голосом прокуренного сапожника позвала я мужа, пытаясь вспомнить, а где я вчера умудрилась так наклюкаться.

А главное — зачем? День рождения у мужа был уже, да и не праздновали мы — он был в командировке…

Валера.

Командировка.

Наденька.

Развод!

Мозг услужливо составил цепочку причинно-следственной связи от дня вчерашнего и до моего сегодняшнего плачевного состояния.

— Валера-а-а! — повторила я, пытаясь разлепить словно склеенные дорогим и качественным клеем веки. — Ты — скотина-а-а!

Язык с трудом ворочался в пересохшем рту, но чувство удовлетворения немного сгладило моё во всех смыслах отвратительное самочувствие. Всё же, должен же он знать, что я теперь думаю о нём? Да просто обязан! Странно, что молчит…

— Та-а-ак, — протянула я, всё же открыв глаза и осмотрев комнату.

Незнакомую комнату. Оформленную в стиле барокко комнату. Или рококо… или как там его, этот вычурно помпезный стиль оформления? Сейчас мой мозг был скуп на определения, подмечая лишь факты. Всё вокруг пестрило позолотой, начиная от аляпистого потолка, разрисованного каким-то сомнительным сюжетом, и заканчивая декоративными элементами мебели.

— Так, так, так, — повторила я, сползая с кровати и вставая на четвереньки, рассматривая пушистый розовый ковёр. — Так-так…

Кажется, меня похитили цыгане. Или, что более вероятно, я вчера всё же добралась до гостиницы, хоть и в упор этого не помню. Но на мою память надежды было в принципе мало. Последнее, что я запомнила, это были разбитый телефон (после звонка козла Валеры) и говорящая Люська, так что…

— Люсьен! — испуганно рявкнула я, крутя головой, но не наблюдая ни мою чёрную кису, ни её переноску. — Ох ты ж блин…

Плохо. Кисоньку я забыла дома. Но, это дело поправимое. Сейчас, приведу себя в относительный порядок и быстренько съезжу за своей чернышкой…

Правда, и тут на моём пути возникли трудности. Первая – пространство вокруг меня кружилось, никак не желая встать в ровную картинку. Ой, зря я встала с кровати. Ой, зря…

— Думать о лимонах, думать о лимонах, — шептала я, приметив дверь в ванную и осторожно поползла в её сторону.

Понятия не имею, откуда я знала, что в таком состоянии надо думать о кислом и держать ладони на ровной поверхности, показывая затуманенному мозгу, где точка опоры, чтобы голова перестала кружиться, но способ сработал! До двери я добралась без происшествий. Можно сказать, что даже удачно, ведь содержимое желудка осталось в нём, а не на пушистом ковре, что покрывал собой почти весь пол нехилых размеров спальни. Не хватало ещё счет за химчистку оплачивать!