– Спасибо. Все очень вкусно.

Свекровь не обратила на меня даже малейшего внимания и продолжала медленно поглощать пищу.

– Валя, тебе нужно обязательно научиться у моей матери готовить, – наклонился ко мне Валид.

– Я тебе лучше русский борщ сварю, пальчики оближешь! А шашлычок из свинины – это же просто чудо. Мы с друзьями всегда его на даче готовили.

– Я не ем свинину, – сморщился муж и произнес с особым достоинством:– Я мусульманин, а мусульмане не едят грязное мясо.

– Вот черт, а я так свинину люблю! Точно, совсем забыла, мусульмане не едят свинину. Блин, я чувствую, что с шашлыком в Египте – напряженка. Придется отвыкать.

– Я бы хотел, чтобы ты приняла ислам, – заявил Валид.

– Я пока к этому не готова.

– Я тебя не тороплю. Я сказал, что я бы хотел, чтобы ты это сделала. Наш Коран похож на вашу Библию. В нем все очень четко прописано.

Уклонившись от ответа, я посмотрела на отца мужа и братьев, которые одновременно встали и направились на мужскую половину.

– Валя, ты помоги матери убрать посуду и принеси нам чай. А я пойду посижу с мужчинами.

– А что ты будешь там делать?

– Курить гашиш.

– Но ведь это же наркотик!

– Я не знаю, о чем ты говоришь, но иногда я курю гашиш.

– Зачем тебе это нужно?

– Затем, что я мужчина.

Валид направился следом за остальными мужчинами и, уходя, распорядился через полчаса принести на мужскую половину чай. Став собирать грязную посуду, я вдруг почувствовала, что мне почему-то захотелось плакать. Мне вдруг показалось, что я попала в какое-то Средневековье и на меня смотрят как на прислугу, рабу, никому нет никакого дела, что творится у меня на душе. В свои многочисленных сообщениях Валид постоянно писал мне о том, что его родители за нас молятся и мечтают, чтобы мы были всегда вместе. Глядя на мою свекровь, было достаточно тяжело представить, что эта женщина способна за меня молиться или, на худой конец, сказать хоть одно хорошее слово в мой адрес. Я вообще сомневалась в том, что эта мрачная женщина хотела видеть меня рядом со своим сыном. Мне было глубоко обидно, что я вытащила Валида из тюрьмы, а его мать даже не захотела в благодарность за это мне хотя бы улыбнуться. Да и какой-то праздничный ужин странный, словно у нас сегодня не радостное событие, а поминки. Взяв приготовленный свекровью поднос с чаем, я направилась в комнату к мужчинам для того, чтобы подать каждому из них чай.

Валид посмотрел на меня какими-то, безразличными, стеклянными глазами и, не говоря ни единого слова, принялся курить дальше гашиш. Как только мой поднос полностью опустел, я наклонилась к нему, как можно ближе и тихо проговорила:

– Гашиш – это наркотик. У нас в России за это полагается статья.

– Ты не в России, – раздраженно ответил Валид и жестом дал мне понять, что я должна уйти.

– Я не хочу, чтобы ты курил гашиш. Мне противно! Давай завязывай. У нас с тобой сегодня первая брачная ночь, а ты бросил меня на произвол судьбы и балуешься наркотой. Ты должен немедленно это прекратить: от наркоманов редко бывает хорошее потомство.

– Иди, помогай матери по хозяйству. Ты не должна находиться в комнате с мужчинами и слушать, о чем они говорят. Уходи.

– А ты не должен курить гашиш, – попробовала возразить я супругу.

– Я сам знаю, что я должен, а что – нет. Я мужчина, а ты моя жена и обязана меня слушаться и во всем подчиняться. Не зли меня!

Валид посмотрел в мою сторону таким свирепым взглядом, что я не стала испытывать судьбу и вышла из комнаты, ощутив, как на мои глаза набежали слезы. Я хотела было уйти в каморку, которую выделили нам с мужем, но свекровь как-то грубо схватила меня на руку и подвела к большой куче грязного белья. Даже не зная арабского языка, я поняла, что мне необходимо всю эту кучу перестирать.