Это ведь прелюдия. К обычному сексу. Сейчас он возбудится от одной только картинки, а потом лишит меня девственности.

Всё к этому и шло.

Поддеваю языком пачку и сую её в зубы. Поднимаю обозлённый взгляд на человека, что спокойно сидит в кресле. Опускает ладонь на свой пах. Слегка сминает ткань брюк.

– Иди. Я жду.

Я опять сжимаю зубы. Ломаю сигареты, но всё равно несу их во рту к нему. Останавливаюсь возле его коленей. Неловко отвожу взгляд в сторону и зло выплёвываю содержимое рта.

– Раньше у меня была кошка, – внезапно проговаривает Арчи.

Тянется ко мне своей ладонью. А мне хочется перехватить ещё и с силой сжать зубами. Раздавить. Как сигареты.

Но вместо этого позволяю коснуться пальцем рыжих волом. Он накручивает их на ладонь. Дёргает за прядь, заставляя склониться ниже. Упереться руками в его колени. И увидеть напряжённый член, что утыкается в ткань брюк.

– Как бы я не ругал её – она всегда лезла к моими змеям. И один раз съела одну из них. А я люблю кошек. Но ту пришлось…

В горле пересыхает.

Убить?

Что это за странные метафоры и аналогии?

– Отдать. А я люблю кошек. И с тех пор мне не хватает этой ласки.

Он обхватывает мой затылок, врезается в волосы пальцами и тянет их назад, запрокидывая голову. Впивается своими голубыми глазами в моё скривившееся от лёгкой боли лицо и тихо проговаривает:

– Побудешь сегодня киской, – тянет спокойно. – И обрадуешь своего хозяина. Это моё желание за твоё спасение.

Я хочу криво усмехнуться. Съязвить, что меня не нужно было бы спасать, если бы не он.

– Для начала… – начинает так медленно, раздумывая. Меня захватывает волнение. – Потрись щекой о мою ногу.

Я смотрю на него со жгучей ненавистью. Он отпускает мои волосы, а я сжимаю его колени, к которым даже не наклоняюсь. Сжимаю ногтями.

Подонок.

– Ласковой ты быть не умеешь, – недовольно произносит.

Я прикрываю глаза и выдыхаю. Я и так ласковее некуда. Хотя бы, потому что не посылаю тебя нахер, Арчи.

– У кошек есть когти.

– Есть, если их не обрезать.

Себя порежь.

Но кажется, Арсанов пропускает моё неповиновение.

– Мяукать просить не будешь? – выпаливаю, когда представляя в голове это ужасное зрелище. Вот тогда будет апогей. И я не сдержусь. Откушу ему что-нибудь. 

– Пока не хочу. Но спасибо за идею. Так где твоя ласка?

Да кто меня за язык тянет!

Я несуразно опускаю голову на его ногу. Просто дотрагиваюсь.

– Ты милая, когда слушаешься, – хмыкает, продолжая играть с моими волосами, пока я сижу перед ним на коленях. Немного успокаиваюсь и прикрываю глаза. Вот вроде бы он спокоен, расслаблен, но так страшно, что он сейчас рванёт. Как вулкан, что тысячу лет  спал, и в один момент возьмёт и проснётся.  

Вот этого я и боюсь в Арчи. 

– Посмотри на меня.

Я отлипаю от его колена и поднимаю на него свой взгляд. Смотрю на равнодушное выражение лица. И на горящие от возбуждения голубые глаза. Они у него красивые. Как будто прозрачные. Жаль, что такой редкий цвет заполучил именно он.

– Тебе бы подошёл ошейник.

– Но я же не домашнее животное.

– Пока нет.

Что значит «пока»?

Он неожиданно отрывается от спинки кресла и наклоняется ко мне. Свободной рукой опускает ладонь на щёку и поглаживает её.

Что с ним?

Проводит пальцем по губам. Не агрессивно. Без злости. Смотрит мне  в глаза и не причиняет боли. Немного надавливает, пока я смотрю в прямые черты лица. Ну, он же красивый. Почему блять в душе такое говно?

– У меня есть для тебя кое-какие новости, – тихо проговаривает, продолжая осматривать моё лицо. А мне не по себе становится. Он изучает ведь. Останавливается на одном месте, которое начинает гореть от его внимания. У меня родинка там. – Насчёт Волкова.