– Перестань, пожалуйста, – прошу его умоляюще. Я не готова распрощаться со своей девственностью ТУТ. Особенно, когда только недавно по моим губам, там, внизу, дотрагивалась змея.

– Я буду делать, что хочу, – кусает за ухо. Прикрываю глаза, выдыхаю. Отстраняю одну руку от груди и упираюсь ладонью в стену, чтобы случайно не упасть. – Ты теперь моя собственность, с которой я сделаю всё, что захочу. И ты будешь подчиняться.

– Не дождёшься, – выпаливаю.

– Твоя самоуверенность тебя погубит, игрушка, – это обращение ко мне корёжит абсолютно всё в моём теле.

Чужая ладонь скользит вниз, на лобок. Касается пальцами поросли рыжеватых волос.

– Ненавижу волосы, – твердит брезгливо. Я сжимаю зубы. Они короткие! Даже толком отрасти не успели! – Избавишься от них потом.

Последнее, что волновало меня в крайнюю неделю – бритьё между ног. Да, гигиена прежде всего, но когда на тебя охотится маньяк, что жаждет отомстить твоему жениху и вернуть обратно в его руки, последнее, о чём ты думаешь – чтобы на тебе не было ни единого волоска.

Но я специально не буду этого делать.

Только потому, что ему не нравится.

Брезгливый? Может, тогда хоть не трахнет?

– Я не буду делать то, что ты говоришь, – срывается с губ, когда пальцы проникают меж губок и опускаются на клитор.

Теперь я боюсь намного меньше. Он не отдаст меня на растерзание нескольким мужикам. Трахать будет только он. И лучше пусть это будет один долбаный маньяк, чем толпа.

– Это мы посмотрим, – сжимает пальцами чувствительную горошину.

А я прикрываю глаза. Смыкаю вместе зубы.

Потому что уверена – несколько умелых ласок, и моё тело пошлёт меня нахер.

Грёбаная физиология!

И хоть ставлю себе барьеры в голове, ненавижу его всей душой, не могу отрицать, что Арчи – ходячий секс. Пальцами делает такое, что я хочу ещё. У меня впервые так. Особенно, после Волкова, что просто делал больно.

И внешне Арсанов сексуален и красив. Хотя и урод внутри.

– Интересно, как долго ты сможешь ломаться, пока я не упомяну детский дом?

Я натягиваюсь, как тетива, и не обращаю внимания на ладонь, что кружит над моим клитором.

Округляю от шока глаза.

То, что он знает о детском доме, для меня не новость. Я работала там. Но…

– Мне плевать, – выдыхаю и стараюсь удержать всё своё самообладание. – Это обычная работа.

Внутри меня грохочет сердце. Всё сжимается от страха и тревоги.

Я резко убираю руку с груди. Всё равно. Действительно, он всё видел.

– Строишь из себя дурочку, – шепчет. Неужели видит меня насквозь? Раскусил? – Но сама даже после побега, рискуя своей попкой…

Он сильнее вжимает в меня свой член. Я выдыхаю, прикрываю устало глаза.

Если он продолжит, точно найдёт моё слабое место. Подчинит одними только упоминаниями о моём прежнем месте работы.

Или уже это делает.

– Снова возвращаешься в то место. И, судя по тому…

Я резко оборачиваюсь. Кручусь в его руках. Прислоняюсь к нему грудью и прижимаюсь всем телом. Слегка расставляю ноги в стороны, обхватываю ногами его горячий член и прикасаюсь к нему своей промежностью.

Дико грязно, непривычно.

Но… Если он узнает о моей маленькой слабости, то точно поймёт, что сотрудничество со мной  бесполезно. Я сделаю всё, что он прикажет, без каких-либо лишних телодвижений и вопросов.

Потому что в том детском доме есть родной для меня человек.

Сестрёнка. Которая наверняка уже живёт в новой семье.

Но я всё равно не могу подвергнуть её опасности.

И если мой жених тупой, ослеплённый местью, то Арчи нет. Он явно уже обо всём догадался.

Поэтому… Я расслабляюсь. Очищаю мозг, беру под контроль эмоции. Точнее, наоборот. Отпускаю их.