Он невозможно красивый мужчина. Его сильная энергетика притягивает и ужасает своей мощью. И он дернул меня с обрыва вниз — прижал к своему крепкому телу, впился в губы сокрушительным поцелуем.

Если бы так целовали, заманивая в преисподнюю, — небеса опустели бы. Его вкус — это необузданная похоть, под его напором невозможно устоять. Мое тело будто замерло в бесконечном падении, не за что ухватиться, чтобы это безумие остановить, никак не спастись.

Он впивался в мой рот, словно в сочный фрукт. Добирался языком до самых сладких мест, самых чувствительных. Он пил меня, но я парадоксально все больше наполнялась — ярким желанием, страстной энергией, во мне сверкали молнии. Его сильные руки стискивали мое тело, и мне хотелось еще выгнуться, ближе прильнуть.

Через туман в голове донесся звук: щелкнул замок. Сердитый голос Афины ворвался в вип-кабину, словно шторм.

— Бас, не делай глупостей! Пожалей девочку… Ой! Прошу прощения…

В мужской груди задрожал раздраженный рык. Он ослабил хватку и перевел грозный взгляд на брюнетку. Афина в черной форме пилота выглядела солидно. И забавно с открытым ртом и зажатым в руке ключом.

— Мне Якоб так все рассказал, будто ты ее повел в багажный отсек, чтобы на кусочки порвать… — пробормотала она виновато и выдавила улыбку. — Я рада, что ошиблась в выводах. Еще раз прошу прощения.

Но осталась стоять, явно ожидая от Баса реакции. Он, видимо, боролся с желанием размазать ее по стенке. Я пока отодвинулась, поправляя свитер и волосы. Губы горели и пульсировали, а там, где было тепло мужских рук, будто содрали кожу.

Какого черта я поддалась? Почему не влепила ему пощечину? Нужно сейчас впечатать ему ладонь в щеку, пока не поздно. Но руки подрагивали. Я вскочила, собираясь чуть ли не вцепиться в Афину, как в спасательную шлюпку. Может, всунуть в зубы Басу огнетушитель, а Якоба вытолкать из кабины пилота и сидеть весь полет рядом с девушкой…

— А кто сейчас за штурвалом самолета? — спросила я ошарашенно.

— Никто. — Афина пожала плечами и, видя, как у меня стали глаза по пять копеек, заверила: — Все нормально. Я поставила самолет на автопилот. Если что-то случится — система уведомит меня.

Мне все равно поплохело. Я в ужасе ощутила каждый километр пространства, который нас отделял от земли.

— Ладно, я пойду, чтобы не нервировать драгоценных пассажиров.

— Я с тобой позже поговорю, — Бас наградил ее предостережением напоследок перед тем, как она покаянно склонила голову и закрыла дверь с другой стороны.

— Я жалею о том, что здесь произошло, — заявила я сразу, пока смелость не удрала.

— Почему? — искренне удивился. Он еще спрашивает? Считает себя неотразимым, несмотря ни на что?

— Потому что вы ужасный человек! — говорить такие вещи стоя, пока он сидит, было легко. — Я всю жизнь буду жалеть о том, что поддалась этому сиюминутному порыву. И приложу все усилия, чтобы это не повторилось!

Лишь бы он не начал снова шантажировать меня жизнью матери. Я прикусила щеку. Может, не стоило орать на мужчину, который опаснее в тысячи раз самого дикого и сильного зверя?

— Расслабься. — Бас откинулся на спинку дивана, широко развел колени в стороны и похлопал ладонью рядом с собой. Ощущал себя хозяином положения. Несмотря ни на что. — Отпусти себя на месяц. И не будешь ты всю жизнь жалеть — я тебе в любом случае после всего сотру память. Ты не будешь помнить меня. И свое грехопадение.

Совершенно бездушный тон меня добил. Я повернула защелку и выскочила из вип-кабины в салон.

5. Глава 5

Бас долго не возвращался в салон. Нет, он не остался сидеть в вип-кабине. Он пошел болтать с Афиной, а Якоб с понурым видом присоединился к остальным ребятам, которые смотрели фильм на плазме.