Я пропустила и золотую осень.

Как же хорошо в это время года в Басфорте. Из окна моей спальни открывался чудесный вид на лиственный лес, который сейчас, должно быть, окрасился всеми оттенками красно-коричневого, желтого и бурого цветов.

Папа устраивал пышный праздник для арендаторов и слуг. С конкурсами, играми и проказами. Мы накрывали огромный стол, полный вкусных угощений. Арендаторы тоже не стояли в стороне. Одни хозяйки несли пироги, которые мне предстояло попробовать и выбрать лучший, другие хвастались изысканной вышивкой и коврами ручной работы.

Мужчины участвовали в шуточных боях.

А еще была выставка лучших коров и свиней, по итогам которой отец выбирал двух-трех поставщиков для замка.

Вечер заканчивался чудесным фейерверком, который папа заказывал у королевских мастеров.

Как же давно это было!

Быстро спустившись по ступенькам, я зашагала по улице, прогоняя непрошенные воспоминания, когда меня неожиданно окликнули.

— Николетта. — Голос я узнала сразу, но шаг не сбавила, лишь упрямо поджала губы. Одного имени было мало, чтобы остановить меня и заставить поговорить. — Николетта.

Темная карета медленно ехала рядом по улице, привлекая к нам ненужное внимание. Приоткрыв дверцу, из нее выглядывал Филипп. Его бледное, и без того осунувшееся лицо, стало еще бледнее за то время, что мы не виделись, а темная одежда еще больше подчеркивала измученный вид мужчины и виноватый взгляд голубых глаз.

— Здравствуй… Ник… — Я хмыкнула, передернула плечом, но не остановилась. — Давай поговорим… прошу.

Ну раз просит, то можно и ответить.

— Нам не о чем разговаривать, айтэ Колхаун, — отрезала я, продолжая упрямо шагать вперед. — И всем будет лучше, если вы просто поедете дальше.

— Я хочу тебе помочь.

— С чем? У меня все отлично.

— Ник… пожалуйста. Ради всего хорошего, что нас связывало…

Мы привлекали к себе слишком много внимания. Еще бы, весьма пикантная ситуация: посреди бела дня, у всех на глазах темная карета с гербом известной семьи преследовала какую-то строптивую девицу.

Можно было свернуть в ближайший двор или за угол, там бы он от меня точно отстал, но я внезапно согласилась пообщаться.

Почему я это сделала? Не знаю. Возможно, хотела проверить себя. Остались ли у меня хоть какие-то чувства к тому, чье предательство обожгло сильнее всех.

— Хорошо, давай побеседуем, — неожиданно кивнула я, останавливаясь и поворачиваясь к нему.

Карета тоже замерла.

— Прошу.

Филипп не стал ждать помощи слуги и сам соскочил со ступенек, открывая передо мной дверь и подавая руку, которую я успешно проигнорировала. Его помощь мне точно не требовалась.

Я легко поднялась внутрь и стала ждать.

Что-то же ему было от меня нужно. Не мог же Филипп так рисковать и добиваться разговора, чтобы обсудить погоду или наше совместное прошлое.

— К центральному парку! — велел мой бывший жених извозчику и уселся напротив меня.

Карета медленно тронулась.

— Здравствуй, Ник.

— Уже здоровались.

Я спокойно смотрела на его красивое лицо и не испытывала ровным счетом ничего.

Разве что легкую грусть. Ведь когда-то я его любила или думала, что любила.

— Понимаю, ты злишься на меня и имеешь на это полное право, — зачастил мужчина, теребя массивное кольцо на пальце.

— Не злюсь, — перебила я. — И давно простила.

— Ч-что?

Судя по всему, такого он от меня точно не ожидал.

Очевидно, Филипп десятки раз мысленно прогнал эту встречу и разговор, но такой исход не предусмотрел и теперь не представлял, что делать и как быть. Мой ответ никак не вписывался в пламенную речь, которую он для меня заготовил, и это выбивало мужчину из колеи.