– И собственно, от чего наступает смерть?

– От паралича дыхательного центра и сосудистой недостаточности.

– М-да, – покачал головой Лев, – примерно эти симптомы свидетели и описывали. Черт, нелепое отравление какое-то! Уж застрелили бы его, что ли, все было бы понятнее. А так… кому он мешал, кто вспомнил это старое зелье из выдавленных ягод белладонны?

– Вот и я думаю, – оторвался от бумаг Крячко, – политик, развивающееся патриотическое движение, хорошая кормушка. Кому он помешал? К оппозиции не относился, с другими движениями не конфликтовал. Зачем?

– Про кормушку ты хорошо сказал, – согласился Гуров. – Создавай видимость активной работы, выпячивай гражданскую позицию, собирай взносы и пожертвования. Может, бизнес, может, доходы не поделили? Дорожку кому-то перешел из теневых деятелей? Так, а вот нам и официантку, кажется, ведут. Ты, Иван, посиди пока, послушай, а мы с девушкой поговорим.

О девушке, которую подвела к сыщикам администратор, у Гурова сложилось двоякое впечатление. Тридцати еще нет, пользоваться косметикой умеет, так что может сойти и за совсем юную особу, если будет себя соответственно вести. Фигурка… фигуру она себе сделала, скорее всего, бельем и корсетом. Рыхловатое тело, но она его подтянула довольно умело.

Гуров поймал себя на мысли, что рассматривает официантку слишком детально. Не хотелось делать поспешных выводов, но она первая напрашивалась в подозреваемые. Она очень легко могла быть тем человеком, который дал Полунину стакан с ядом. Мог быть убийцей и тот, кто в недрах кухни разливал сок по высоким стаканам. Но знал ли тот человек на кухне, какой стакан, кому и кто понесет? Сомнительно. Хотя возможна версия, что отравили как раз не того. Перепутали, скажем, стаканы.

И опять опыт Гурова подсказывал, что, готовя убийство человека из такого круга, подобных оплошностей не допускают, готовятся очень тщательно. Да и не станут подставлять исполнителя вот так напрямую. Не могла эта девушка быть исполнителем. Кто-то был еще, кто-то должен был ловко влить в стакан сок раздавленных ягод белладонны. Нужно выяснять, кто подходил к столу с момента, когда девушка поставила на него стакан. Или даже с момента, когда она взяла его на кухне и двинулась к столику Полунина.

– Здравствуйте! – напряженным голосом сказала девушка, выслушав от своей начальницы, кто эти мужчины перед ней и зачем.

– Здравствуйте, – радушно отозвался первым Крячко и галантно пригласил девушку садиться.

– Как вас зовут? – спросил Гуров.

– Оля. Ольга Петрякова.

– Вы москвичка?

– Я? – задала глупый вопрос девушка, продемонстрировав крайнее волнение. Впрочем, вполне объяснимое.

– Вы, – спокойно подтвердил Лев. – Я же с вами разговариваю и вам вопросы задаю. Так вы москвичка?

– Я… нет. Я родом из Рязанской области… Из Михайлова… Это город такой… районный центр.

– В Москве давно живете?

– С полгода, наверное. Может, чуть дольше.

– Живете на съемной квартире или своим жильем обзавелись?

– Я… – снова смутилась девушка, – я живу на квартире. На квартире у друга. Молодого человека.

Крячко быстро что-то писал в своем блокноте. Закончив, он поманил пальцем администратора и подсунул ей блокнот. Луговая прочитала, кивнула и быстро ушла.

– А вчера, Оля, вы тут работали первый день?

– Да, я вышла на стажировку… на испытательный срок.

– И сразу вас поставили работать самостоятельно?

– У меня же опыт, – немного оживилась девушка, почувствовав знакомую тему. – Я у себя в Михайлове официанткой работала, кстати, в престижных ресторанах, так что у меня опыт есть. А здесь порядок такой, что первое время просто за тобой внимательно смотрят, но работать позволяют самостоятельно.