В голове звон. Моргаю.

– Голова, Олок.

– Ты ж сказал не трогать!

– А теперь говорю – поворачивай.

Снова руки, потолок и тошнота. Исол заглядывает мне в глаза. Водит рукой влево-вправо.

– Похоже, в сознании. И сотрясения нет, – говорит он графу. И добавляет мне ласково, проводя по глазам рукой, как бы закрывая: – Спи, девочка. Отдыхай.

– Через три-четыре дня будет бегать как белка в колесе, Олок, – еще успеваю услышать я, проваливаясь в сон.

…Я открыла глаза. Знакомая картина – потолок. Повернула голову. Дверной проем. Села на кровати, огляделась. Комната, восемь на шесть, вытянутая от двери к кровати. На полу – шкуры, на стенах – какие-то портреты. Наверное, родственники графа. Рядом с кроватью – стул с одеждой и вещами.

– Колдун говорил, три-четыре дня, – ворчит Олок с лестницы. – А она уже пятые сутки валяется.

– От того, что мы на нее посмотрим, она здоровее не станет. Лучше бы Пуха проведали, – бурчит Соур.

– Да ладно, глянем – и сразу к нему.

Я вытянулась на кровати, притворившись спящей. Двое мужчин замерли у входа.

– Спит? – это Олок.

– Наверное. Дышит.

– Может, попробуем разбудить? На вид здорова.

– Буди, только сам. А я тут постою.

– Пойдем вместе.

– Нет, спасибо. Ты уж как-нибудь справься без помощи.

Олок помялся. Видимо, желание заполучить обратно свои хоромы в башне было очень велико, и он попробовал уговорить Соура еще раз:

– Да чего ты боишься, пойдем. Просто посмотрим поближе.

– Нет, я же сказал.

– Да ладно тебе, струсил, что ли?

– Неа. Я пошел к Пуху. Тебя ждать, или будешь рассматривать Танделу?

Граф вздохнул, и они начали спускаться по лестнице.

– Вовсе не рассматривать я ее собирался.

– Ага. Проверить, как она дышит?

– Не улыбайся так.

– Я и не улыбаюсь.

– Да пошел ты.

– Сам пошел.

Олок начал еще что-то говорить капитану, но они вышли из донжона, и я уже не слышала. Значит, я уже пятые сутки занимаю покои графа. Я заглянула под одеяло. Места ранений были отмечены безобразными белесыми пятнами новой, незагоревшей кожи. Я была полностью здорова, полна сил и энергии. Хоть сейчас одевайся и в бой. Кстати, насчет одежды… Я быстро натянула штаны и новую ярко-красную тунику, застегнула ремень с оружием. Огляделась в поисках зеркала. Оно было у входа.

Заглянув в него, ужаснулась: у меня отросли волосы! Еще бы, а чего можно было ожидать!? Неудивительно, что Соур был настроен так холодно – даже подходить не захотел. И заодно стало ясно, что хотел рассмотреть граф. Короткие зеленые волосы. Я повернула голову в одну сторону, в другую. На месте, никуда не делись. Я провела по голове рукой, топорща их. Значит, и граф, и капитан знают, что я эрольдка.

Несмотря на то что в Алисоне действует эдикт о выдаче любых существ, имеющих хоть каплю нечеловеческой крови, императорским властям, и в других замках, где становилось это известно, никто не спешил отправить меня в Алис в клетке. В трех замках мне дали сутки на то, чтобы уехать. В еще одном – два часа. Самое главное – нигде не мешали, погонь не организовывали, хотя и доброго ничего не делали. Стоило бывшим товарищам узнать о моем происхождении, как я буквально умирала для них. Ни говорить, ни даже смотреть на меня никто не решался. Обстановка от этого создавалась гнетущая, так что собиралась я быстро. Помнится, последний раз и вовсе меньше минуты на сборы потратила – ровно столько потребовалось, чтобы дойти до ворот.

Интересно, как будет в этот раз? Сутки дадут? Или, может, расщедрятся – неделю?

Я задумчиво обвела взглядом помещение. Картины на стенах с предками графа привлекли мое внимание тем, что на них были нарисованы не только мужчины. Более того, даже если они и были нарисованы, то исключительно вместе с женщинами. Всего картин было восемь, по две на каждой из стен. Надо мной висели толстая матрона в белоснежном платье и супружеская пара в скромных бордовых одеждах. Дальше, слева направо, я прошла мимо молоденькой девушки и пары, гарцующей на конях и размахивающей мечами, двух пар в бальных нарядах и двух толстых дам, одна с собакой, другая с кошкой. Все одежды предков Олока див Толора были выполнены в красных тонах.