Сегодня был день, когда замок любезно меня выпустил. Леший был занят сортировкой каких-то бумаг и пойти со мной отказался.

Лес встретил меня сонным спокойствием. Деревья о чем-то шептались....Или не деревья? Я действительно услышала отдаленные людские голоса. Один явно был женский, а другой - детский плач. Пошла на звуки и через пять минут вышла на поляну, возле красивого озера. Там на пикник расположилась семья, мама, папа и двое детей, один, совсем маленький, беспрерывно плакал.

-Здравствуйте, - я подошла поближе.

Они поздоровались в ответ, и женщина неожиданно сказала.

-Плачет и плачет Артемка, зубы наверное режутся, вот на природу в кои-то веки выбрались, а и тут покоя нет. А мне что-то неспокойно, чувство какое-то нехорошее.

- Хотела бы помочь, да я о детях ничего не знаю, - но вдруг меня прямо потянуло к ней. Протянула свою руку, и когда женщина дала мне свою, крепко сжала, - но, я знаю о женских инстинктах. И точно знаю, что если вам кажется, что с близким человеком что-то не так - вам не кажется. Вам надо срочно с ребенком идти к врачу.

- Да неудобно как-то. Вот так по каждой мелочи беспокоить человека. У нее, знаете, сколько таких мамаш-паникерш. Просто время такое, я же говорю - зубы режутся, вот и плачет.

- Понимаю. И еще знаю, что именно это она скажет. Будет давить на то, что отвлекаете и на то, что это обычная перестраховка, а у нее пациентов много. И самый лучший врач может ошибиться. А материнское сердце всегда чувствует больше, чем видят глаза, - я говорила и видела - не верит, ни мне, ни самой себе. - Просто поймите одну вещь. Если вы сходите к врачу и ошибетесь - ничего не изменится. А, что будет, если не сделаете ничего, а предчувствие окажется верным? Вы же себе этого не простите.

-А и, правда, Тань, давай сворачиваться, пойдем к Тамаре Александровне, лучше показать ей Артема.

Они свернули плед, упаковали рюкзак, мужчина взял на руки маленького, плачущего Артемку, старшего взяла за руку Татьяна и они ушли по широкой тропинке. А я стояла и размышляла, что это только что было? Откуда я узнала, что младшего брата старший уронил, когда мама попросила последить за малышом. И еще знала, что эта семья перенесла немало горя, но теперь у них все наладится, а Артемку вылечат без последствий, потому что вовремя начнут лечение.

Вынырнув из мыслей, смотрю на свою руку и не могу поверить глазам. Сверху какая-то красная слизь, мигающая зелеными всполохами. С другой стороны, на ладони, что-то липкое и черное. Черное пузырится и растягивается тонкой паутиной, переползая на тыльную сторону, где встречается с зелеными всполохами и отступает, а уже через мгновение пробует снова.

Не знаю, что делают мудрые люди, а я попыталась обтереть руку о штаны. Плохая идея. Рука приклеилась.

Стою. Смотрю. Тяну.

Чпок. Ура! Рука отклеилась и лишь одна черная ниточка сначала растягивалась, обдумывая куда их лучше податься. То расширится с одной стороны, то утончится с другой.

- Эй, ты! Давай, к остальным! - дожилась, говорю со слизью., видимо это последняя стадия шизофрении.

Смотрю на руку. Из хорошего, вижу, что зеленый не сдается. Явно видно, что черная ему не по зубам, но красная оказалась слабее и постепенно поглощается. Не знаю почему, но понимаю, что это хорошо. Их нехорошего - из ладони тянется тонкая паутина. Её след теряется за поворотом, куда направилась Татьяна с семьей. Хм... Тонкая паутина постепенно увеличивается в размерах. Сначала превратившись в хорошо заметную нить и явно не собирается останавливаться. На ладони ей становится тесно и вот уже моё запястье окутано черной гадостью.