Далан только махнул рукой.

– Пойду схожу за едой.

И выскочил из каюты. Шеллен поглядел вслед сыну.

Что ж, из плюсов – Далан молодец. Он может принять наследие, он может передать его дальше, он умен и умеет себя вести.

Из минусов – наследие ему просто не нужно. Но это как раз преодолимый минус.

И Шеллен, отбросив в сторону недовольство, принялся разрабатывать планы по приручению сына.

Недовольна была и Алаис.

– Что это значит, тьер Арьен?

– Я считаю, что вам нужно побывать на Маритани. А остальное – потом.

– Что мы забыли на Маритани? – Луису тоже хотелось иного. Побывать в Лаисе, в Карнавоне, но уж точно не на острове. Стоял тот и еще постоит. Подождет…

– Я считаю, что вам нужно поговорить со старейшинами.

– Старейшинами?

– Ваша светлость, я маританец и капитан, но я не могу, не имею права объяснить всего. – Будь Эдмон девушкой, он бы нервно стиснул руки. – Поверьте, это необходимо…

Алаис вздохнула, переглянулась с Луисом, и они одновременно кивнули.

В конце концов, они на корабле, а капитан на нем Эдмон. Даже если поднять бунт и захватить судно (допустим, это удастся), никто из них не сможет ни проложить курс, ни довести корабль куда нужно. А значит – Маритани?

– Дайте слово, что увезете нас оттуда в любой момент. Как только мы попросим, – Луис постарался смягчить формулировку, но об интонацию мужчины можно было порезаться.

– Обещаю. После разговора с Советом мой корабль к вашим услугам.

– Нас не захотят оставить на острове? – Алаис обдумывала и такую вероятность.

– Мы служили Королям, ваша светлость. Мы не тюремщики.

– Рабами торговать вам это не мешает, – едко бросила Алаис.

– Уже мешает. Рабский рынок на Маритани уничтожен.

– Что?

– Как?

В этот раз Алаис и Луис заговорили хором, но Эдмон понял.

– Громадная волна. С площади слизало все – помосты, клетки для рабов, даже мостовая не уцелела. Камни выворотило… старейшины поняли, это знак. Рынок закрыт навсегда.

Алаис передернуло. Она помнила, как опускала в воду руки и просила… просила ли?

Нет, слишком самонадеянно думать, что из-за нее… так не бывает!

– Когда это было?

– С полгода назад. Уже после того, как мы отплыли с Маритани.

Комментировать Алаис не стала. Но решила, что остров все же надо посетить. Вдруг старейшины знают нечто, что и им с Даланом и Луисом пригодится?

Эттан Даверт был в ярости.

В бешенстве и гневе.

Преступники таки ушли!

Выкрали у него из-под носа магистра и удрали на корабле. Теперь лови ветра в море…

Конечно, он объявит их в розыск, и сына, и Алекс, и даже слуг, но поможет ли? Вряд ли…

Эттан понимал, что проигрывает, а этого он не терпел. И стук секретаря воспринял почти как личное оскорбление.

– Идите к Ириону!

– Пресветлый… – Секретарь весь дрожал, но не удирал. Странно даже. – Вам просили передать письмо…

В руки Преотца лег запечатанный гладким сургучом свиток.

– Кто?

– Они не сказали.

– Так какого Ириона ты принес это сюда?

Вместо ответа секретарь достал из кармана небольшой мешочек. Наклонил его, и на стол Преотца посыпался отборный жемчуг. Эттан удивился настолько, что даже швыряться ничем не стал.

– Что это?

– Они дали мне за то, что я передам письмо.

Даверт бросил взгляд на секретаря, прикинул… Наверняка большая часть мешочка осела в кармане у мерзавца. Но… Эттан заинтересовался.

– Давай сюда письмо. И пошел вон.

Сургуч легко поддался под пальцами. Сверху был чистый лист. Под ним – еще одна печать.

Несколько минут Преотец смотрел на белого осьминога, оттиснутого в лиловом сургуче, а потом резким движением сломал его пополам и развернул пергамент. Что же пишут ему Тимары?