Дойдя до угла, он вдруг остановился. Знакомая фигура выступила из тени деревьев и быстро направилась к нему. Это был Тим Берк.

Тим подошел к Мору, взял его за руку и повел в ту сторону, откуда тот пришел.

– Тим! Что случилось? Мне сейчас не до разговоров. Мне надо домой. Я попал в очень неприятную ситуацию.

– Еще бы! – сказал Тим. Схватив руку Мора, он настойчиво вел его по дороге. – Я ждал тебя здесь. И сомневался, этой ли дорогой ты пойдешь. Я не хотел, чтобы Нэн меня увидела. – Они свернули на другую дорогу.

– Что случилось, Тим? – освободив руку, спросил Мор. Они остановились под каким-то деревом.

– Нэн мне звонила, – сообщил Тим.

«Ну конечно, – подумал Мор, – как же это я не догадался, что Нэн обязательно позвонит Тиму и спросит, где это я запропал».

– И что же она ответила, когда узнала, что я к тебе не заезжал?

– Она не узнала.

– Как?

– Я сказал, что ты просидел у меня большую часть дня, потом отправился хлопотать о помещениях для комитета, и, скорее всего, это продлится до самого вечера.

– Тим, ради бога, зачем ты все это нагородил! – схватившись за голову, простонал Мор.

Тим взял его за лацкан плаща.

– Я видел тебя в машине с девушкой, на светофоре, около Марсингтона.

Мор прислонился к дереву. Это было платановое дерево с чешуйчатой пегой корой. Мор отломил кусочек.

– Мне кажется, твое ирландское воображение сыграло с тобой шутку. В машине была мисс Картер, та, что пишет портрет Демойта. И я действительно заехал бы к тебе, но с машиной случилась авария.

Тим ничего не ответил. «Я и сейчас лгу», – подумал Мор. О боже!

– Тим, извини, ты поступил как настоящий друг. Сегодняшняя неразбериха… в ней я один виноват.

– Ты не сердишься на меня? Я не мог сказать, что тебя не было. Я хотел как лучше. И вот придумал. – Тим все еще держал его за отворот плаща.

– Успокойся, Тим. В сущности, ты поступил очень разумно. Я один виноват. И больше это не повторится. Поэтому сделаем так, будто ничего и не было. Я ужасно виноват, что втянул тебя. В общем, благодарю, ты все правильно сделал.

Он тронул Тима за плечо. Тот отпустил его плащ.

Они поглядели друг на друга. Во взгляде Тима сквозили любопытство, неуверенность и сочувствие. А во взгляде Мора – боль и раскаяние. Они пошли назад по дороге.

Когда завернули за угол, Тим спросил:

– Ты уже говорил с ней?

– Еще нет. Вскоре поговорю.

Они минуту постояли.

– Ты не сердишься? – произнес Тим. – Я хотел как лучше.

– Ну как я могу сердиться. Мне у тебя надо прощения попросить. Ты правильно поступил. И больше не будем к этому возвращаться. Спокойной ночи, Тим.

Мор повернулся и медленно побрел домой.

На земле вечереет, и свет находит последнее пристанище в небесах. Высокие окна гостиной распахнуты. Арабески птичьего пения, нарушаемого обычно человеческими голосами, сейчас вольно наполняют комнату. В догорающих отблесках дня Рейн Картер работает над картиной…

Это было на следующий день после крушения «райли». Бригада ремонтников довольно быстро вытянула автомобиль и отвезла в гараж. В аварии пострадал мотор, вдобавок туда затекла вода, несколько примялась крыша, но, кроме этого, никаких серьезных поломок не обнаружилось. В гараже пообещали, что через какое-то время машина станет как новенькая.

Но сейчас Рейн не думала о машине. Не думала она и об Уильяме Море, хотя накануне вечером, прежде чем заснуть, мысли ее были заняты именно им. Работа над картиной полностью захватила ее. Этим утром Рейн кое-что важное решила относительно портрета, наметила, как надо действовать, и, не откладывая в долгий ящик, начала осуществлять намеченное. На полу в гостиной расстелили простыню, на которую поставили мольберт, кухонный столик и стул. На столике лежали кисти и краски, большой холст был натянут на подрамник. Напротив, возле окна, на фоне одного из своих ковров, сидел Демойт. За окном виднелся краешек сада, несколько деревьев, а вдали над деревьями маячила башня школы. Перед Демойтом стоял стол с разложенными на нем книгами и бумагами. По требованию художницы Демойт просидел тут довольно долго и сейчас был уже несколько утомлен. Тем более что большую часть времени Рейн не писала, а расхаживая туда и сюда, то разглядывала портретируемого, то обращалась с просьбой чуть изменить позу, то уходила, принося различные предметы и раскладывая их на столе.