На этот раз пришла очередь Лесса недоверчиво вскидывать голову. О да, мама всегда смирялась с его невестами – и почему-то про них быстро выяснялись всякие неприятные подробности. Одна имела связь с конюхом, вторая не имела денег, а для Кон’Ронгов это было достаточно важно – только последнюю пару лет они как-то начали выползать из нищеты, но все равно выгодно жениться для Лесса было бы очень кстати. Третья была подозрительно вольнодумна, у четвертой была мать низкого происхождения…

Недостатки находились всегда.

Но Джин…

С точки зрения Лесса, у нее был только один недостаток – она пока еще не была его женой. Все остальное было сплошными достоинствами. От внешности – и до ума.

И мать рано или поздно в этом убедится.

Вдовствующая леди Кон’Ронг посмотрела на сына. Покачала головой и сказала то, что он ожидал услышать.

– Лесс, милый мой, разумеется, если ты хочешь жениться на этой девушке…

– Да, мама. Она уже приглашена в замок через десять дней.

– Да?

– И я рассчитываю, что ты поможешь нам. Помолвка должна быть на высшем уровне.

– Помолвка?

– Мама, я не хочу тянуть. Джин потрясающая, ты обязательно полюбишь ее, когда увидишь. Ее стоило ждать…

Леди Кон’Ронг чуть склонила голову.

– Если ты любишь ее, а она любит тебя, разумеется, я буду рада принять невестку.

Какая многозначительная оговорка.

Если.

Сама Джин Брайс в этот миг сидела за письменным столом. Рука ее летала по листу бумаги, уголек в руке уверенно наносил штрихи на белоснежную гладь, а на губах играла ехидная ухмылка, вовсе не идущая к милому лицу.

Красавицей Джинджер назвать было нельзя. Она не была ни милой ангелоподобной блондинкой, ни высокой темноглазой брюнеткой, которые были в моде. Невысокая, скорее пухленькая, чем стройная, с милыми ямочками на щеках, темно-русыми вьющимися волосами и большими серыми глазами, Джин производила впечатление недалекой и славной девушки. С приятного личика с правильными чертами не сходила улыбка, кудряшки вечно выбивались из прически, а искренняя доброжелательность девушки делала ее желанной гостьей в любой компании.

Впрочем, беззащитной Джин не была. И ответить могла так, что любой, рисковавший задеть ее, становился всеобщим посмешищем.

Но никто, никто не догадывался, что это – маска.

Сама же Джин совершенно другая. Неглупая, достаточно жесткая и жестокая, спокойная и холодная. Но эту Джин видела только ее мать. А остальные…

Если маска устраивает людей больше, чем твое истинное лицо – стоит ли их разочаровывать себе в убыток? Джин и не собиралась.

– Джин, тебе долго еще?

– Нет, мам. Часика два, потом я в твоем распоряжении.

– Хорошо.

Мама отлично знала, что отвлекать дочь от работы не стоит.

Работа?

У приличной юной леди?

О да!

Джин не вышивала крестиком, не обучала никого хорошим манерам и не служила компаньонкой. Более того, узнай свет о ее работе, она стала бы изгоем. Но ее увлечение приносило достаточно, чтобы они с матерью могли вести устраивающий их образ жизни, а больше Джин (вообще-то Джинджер Элеонору Брайс, баронессу Брайс) ничего и не волновало.

Замужество?

Вот еще не хватало!

Слишком памятен для Джин был пример подруги, симпатичной Аликс Лоусон, которая счастливо смеялась на выходе из храма, бросая подружкам букет, всего пять лет назад, а теперь запудривала синяки и отважно лгала Джин, что случайно споткнулась впотьмах.

Джин делала вид, что верит, и собиралась, когда Аликс надоест служить безответной игрушкой для муженька-ублюдка, предложить ей побег из страны.

Впрочем, на это тоже нужны были деньги.

И Джинджер зарабатывала их так, как могла.