– Они ненавидят отца, мама, – сказала Кантана. – Кажется, там все его ненавидят. Он многое для этого сделал.

– Да, я понимаю. Он старался для императора и империи, – вздохнула мать, – брак это всегда примирение, дорогая. Дружественный договор скрепляется браком в знак его серьезности.

– Это если бы я была дочерью императора. Так что мной скрепить не удастся. Меня можно просто подарить вместе с замком… и чем там ещё? Городом тоже? Император щедр.

Мать кивнула.

– Доченька. Если ты выйдешь замуж, как велит император, он обещал лично позаботиться о младших. В противном случае…

– То есть он сомневается, что я подчинюсь? – Кантана позволила себе иронический смешок. – Неужели?

И ни одна из них пока не упомянула Трика Шана, жениха Кантаны. Потому что слово, данное самой невестой, для императора совсем не аргумент. О такой мелочи и вспоминать не стоит.

Впрочем, теперь уже и самой Кантане казалось, что Трик был в какой-то другой жизни… а может, и не в её жизни, а в чьей-то чужой.

Что говорила та маленькая рыжая ниберийка? Спросила, принадлежит ли она себе, дочь и внучка именей. Вот о чём она говорила. Она всё знала. Могла бы и объяснить понятно, неужели тот красивый браслет этого не стоил?

А ещё она обещала, что не будет принуждения. Что-то не сходится! Разве такое согласие – не принуждение?

Мать сняла с шеи камень на цепочке и надела Кантане на шею.

– Вот. Теперь это твоё.

И Кантана наконец-то расплакалась, уронив голову матери на плечо.

Только разочек. Больше она не будет.

Вечером Кантану пригласили для беседы с магами. Её одну. Маги были знакомыми. С одним, маленьким и щуплым, совершенно седым лиром Гаданом, её когда-то знакомил отец, второго она тоже видела с ним, но по имени не знала. Оба, кажется, были настроены приветливо, даже сочувственно.

– Кто бы мог такого ожидать, дорогая ленна, – закачал головой лир Гадан. – Твой отец всегда был так осторожен. Прими наши бесконечные соболезнования. Но к делу. Выпей сначала это, – он подал Кантане кубок.

Напиток по вкусу напоминал травник, в который добавили немного кислых ягод виры. Маг проследил, чтобы на дне не осталось ни капли.

– Ритуал передачи прав назначен на завтра, ленна. Ты выйдешь замуж за троюродного брата соддийкого князя. Кстати, мой тебе совет, привыкай называть их именно соддийцами, а не колдунами. Им так больше нравится.

– Конечно, – кивнула Кантана.

– Ритуал станет одновременно и свадебной церемонией. Напиток, выпитый тобой, сделает его проще. Видишь ли, первый осмотр, тот, утренний, показал у тебя довольно сильную эманацию в области сердце-разум. Это может помешать. А так… старый, дедовский ещё рецепт, мягкое действие, почти не выявляется магически. Впрочем, их маг сам может настаивать на таком вмешательстве.

– Эманацию… что это? – сдержанно уточнила она.

– Твои чувства к кому-то, вероятно. У тебя ведь был жених, – маг понимающе улыбнулся. – Видишь ли, ритуал может не получиться до конца, если твое согласие окажется вынужденным, не чистосердечным. Ленна, постарайся помнить, что ты спасаешь свою семью от трудного будущего. Это поможет тебе захотеть выйти замуж. Воздействовать на тебя магически, внушать нужные чувства, рискованно. С этой древней магией крови никогда не угадаешь…

Кантана поняла не сразу. Чувства к жениху? Она и вспоминала Шана нечасто. Она была ему благодарна, ей было совестно перед ним – вот и все чувства.

Чувства к тому колдуну? Неужели это их разглядел маг? Это безумие, а не чувства.

Но… Что там маг сказал про «захотеть выйти замуж» и магическом воздействии, которое может не понравиться магии крови?