– Почему-то её семейство к нам неравнодушно! Не желает просто жить подальше, – с иронией бросил Дьян.

– Это верно, – согласился дед, – но их неравнодушие нас особенно не беспокоило. В отличие от неравнодушия покойного, недоброй памяти, мага Каюба. Ты сказал малышке, что её отец погиб?

– Нет. Говорю же, я ничего ей не говорил.

– Хорошо. Пусть узнает, вернувшись домой. Мы не подряжались сообщать дурные вести.

– Шала тоже сказала об этом. То есть о том, что Кантана не магичка.

– Да? Я же говорил, надо было сразу спросить у ниберийки, – вскинулся Джелвер.

– Ты сам уверял, что магическое воздействие было, – сердито бросил князь.

– А оно было, – признал дракон-маг. – Но необязательно это была её магия. Пойми же, не всегда можно сразу определить такие вещи. Магия – часть мира, она способна проснуться сама, как отклик.

– Отклик на что?!

– На происходящее, – Джелвер был сама невозмутимость. – Ты, парень, ощутил рядом с девушкой какое-нибудь воздействие? – это относилось к Ардаю, конечно.

– Никакого.

– Ты всё-таки поел бы, Дьян, – посоветовала Кама, – и сразу почувствуешь себя лучше.

– Спасибо, Кама. Хоть ты обо мне беспокоишься, – усмехнулся князь, и Дед в ответ тоже насмешливо прищурился.

Ардай прикрыл рот ладонью, чтобы ненароком не улыбнуться. Ввиду того, что открыла ему Шала, неудовольствие князя получало иной, вполне определенный смысл.

Его суровый дядя, возможно, действительно влюблен, но запрещает даже себе в этом признаться. Потому что немыслимо, чтобы князь Дьян испытывал нежные чувства к дочери своего врага. И ему не нужна итсванка в жёнах. Не женой, а, к примеру, любовницей она ему тоже не нужна. Каюб собственноручно убил княгиню Аолу Дьянну, мать князя, и чуть не погубил его дочь. Смерти Каюба, должно быть, радовалась вся Содда!

Нет, князь Дьян никогда не позволит себе любить Кантану Каюбу, даже скрывая это от всего света. Это невозможно. И не посмеиваться, в сущности, тут надо, а сочувствовать. Хотя вот Ардай сам недавно был влюблен, и столько всего готов был натворить ради своей любви, а она просто прошла. Только воспоминания и остались, даже без грусти – просто воспоминания. Любовь проходит, вот и всё…

– Так что тебе сказала ниберийка насчет девушки? – спросил Дьян.

– То же самое. Что случилось случайное проявление магии, вызванной… да не знаю, чем она там была вызвана! Я же не учился магии, чтобы такое объяснять! – малость смутился Ардай, – но девушка сама испугалась не меньше тебя и считает, что это ты на неё воздействовал.

– Даже так? – вдруг рассмеялся Джелвер. – Я выразился определенней. Увы, но такое случается даже с князьями, что поделать.

– Посмей только повторить! – повысил голос Дьян.

И Ардай подумал, что, пожалуй, знает, как Джелвер выразился. Значит, Шала точно права, раз и Джелвер пришел к тому же выводу.

– Надо отправить её в Итсвану, и скорее, – сказал Дед, – ни к чему откладывать. Меня беспокоит другое…

– Отведите её завтра к Синему камню, – сказал Дьян резко. – Ардай, я это тебе говорю. Если вздумал опекать девчонку, продолжай, не возражаю.

– Но зачем это? – удивился Джелвер, – она ведь не покидала башни.

– Она дочь Каюба, – с нажимом сказал князь. – Я приказываю отвезти её к Синему камню. Ты поможешь, Лиолина.

Та согласно кивнула, хотя тоже удивилась. Впрочем, может, в этом и был смысл. Ему и самому показалось сегодня, что девушка умна. Если она что-то слышала от отца – а Каюб много знал и о драконах, и о соддийцах, то – кто знает…

Каюб не знал главного. Но, возможно, Кантане понадобится самая малость, чтобы догадаться.