Палач подошел к рычагу. Адам Вестлей улыбнулся, что-то прошептал одними губами и приготовился к скорой смерти.

— Остановись! — раздался звучный голос с королевского помоста. Элиот встал со своего места, подозвал какого-то явно важного советника и что-то зашептал ему на ухо. Тувэ внимательно следила, как меняется лицо мужчины, каким удовлетворенным выглядит король.

— Его Величество, — громко объявил незнакомец, судя по всему, канцлер. Тувэ первым делом рассказали о нём на уроках, — внял ходатайству церкви. Благой Демиург учит прощать своих врагов, поэтому, как верный последователь Благого учения, Его Величество дарует помилование Адаму Вестлею. Он проведет остаток своей жизни в Темнице Северных Шахт. Прочие участники заговора будут казнены согласно приказу Его Величества.

По толпе пронесся шепот. Одни восхваляли короля, говорили, какой он потрясающий правитель и как велико его сердце, раз он смог простить такой прескверный поступок. Другие говорили, что Его Величество был избран, чтобы править, самим Благим, третьи, которых меньшинство, явно были недовольны, сочли милость за слабость. Дескать, таких, как этот Вестлей, надо казнить, и семью всю его — казнить, чтобы выкосить мерзость в королевстве.

Люди возмущались, хвалили, воспевали, а Тувэ не могла отвести глаз от приговорённого. Его лицо вытянулось, исказилось гримасой боли, он вдруг взвыл и стал вырываться, кидаться на стражников как раненый зверь, будто искал погибели. Вестлея не радовал второй шанс на жизнь. Он жаждал смерти.

Тихий развеселый смех Ира заставил вздрогнуть. Колдун рассмеялся так внезапно, так не к месту, что у Тувэ мороз по коже прошёлся. Она с недоумением посмотрела на него.

— Что? — пожал плечами. — Разве не интересный способ устрашить врагов?

— И где же тут устрашение? — Тувэ нахмурилась. Она убивала, казнила, своим мечом лишала людей жизни. Руки её были запятнаны кровью, но жестокой она не была. Только делала, что должна. Удовольствием в такие моменты и не пахло. А король, кажется, наслаждался результатом.

— Вчера Его Величество заставил герцога Вестлея убить свою жену, пообещал ему смерть. А теперь помиловал. Бывший министр проживет долгую жизнь в темнице с мыслями о том, как прикончил свою жену. Враги трижды подумают, прежде чем учинить новый заговор. Не просто же так король позволил слухам расползтись так быстро.

— У тебя, случайно, родственников при дворе нет? — голос Тувэ сочился сарказмом. — Просто ты так хорошо разбираешься в местных интригах, может, это у тебя в крови?

— И как ты умудряешься похвалить, оскорбив? У Ньяла научилась?

Тувэ собиралась бросить какую-нибудь колкость в ответ, но не успела. К ним подошли несколько человек. В них без труда Нер-Рорг узнала северян, которые остались за стенами дворца. Они легко смешались со своими, быстро завязали разговор. Но Тувэ не слушала.

Она смотрела, как уводят кричащего проклятия Вестлея, смотрела на короля, на королеву-мать. Внизу у помоста стояла Камеристка. Их взгляды встретились, она склонила голову и улыбнулась, но улыбка её быстро померкла. Она будто посмотрела сквозь Тувэ.

Заметила. Точно заметила, что среди северян поднялась суета, что среди них затесались и другие, что женщин не трое, а четверо.

Тувэ напряглась и едва заметно качнула головой. Камеристка слегка прищурилась, но почти сразу расслабила лицо и снова привычно улыбнулась. Словно оценила её людей и, решив, что они не представляют угрозы, успокоилась.

На то, чтобы повесить всех заговорщиков, потребовалось несколько часов. За это время трое северян успели передать Иру необходимые старые книги, рассказать о том, что успели разнюхать, и скрыться.