– Есть, – согласилась Гелла. – Модест Евграфович.

– Ох, ничего себе! – восхитился демонолог.

– Вы это придумали, да? – поморщился Андрик.

– Нет, – поддержала Юля приятельницу. – Владельца усадьбы «Золотники» на самом деле так звали. Модест Евграфович Злотников. Родился в тысяча семьсот восемьдесят шестом году. Младший сын в семье мелкопоместного дворянчика.

– Младший? – переспросил Алек.

– Если верить метрическим книгам местной церкви, то да, – ответила Гелла. – Вот только там еще упоминается о… Сейчас… Вот. – Она достала блокнот и зачитала: – Тысяча семьсот семьдесят девятый год – рождение Иакова Евграфовича Злотникова. Тысяча семьсот восемьдесят третий – Евфросинии Евграфовны. Тысяча семьсот восемьдесят шестой – Модеста. Тысяча семьсот девяносто четверный – год смерти Иакова, а следующий – Евфросинии. Кстати, что удивительно, родители их тоже скончались еще до наступления девятнадцатого века.

– Как-то даже слишком удивительно, – заметил Влад. – А что тут у них, мор, что ли, был?

– Ага! – не очень вежливо откликнулась Гелла. – Чума бубонная. Не иначе! Мор… Скажешь тоже.

– Это он своими румынскими мерками всех меряет, – пояснил Женька.

– Тогда там у них мор другого типа, – продолжила дразнить коллегу Юлька. – Все больше с потерей крови связанный…

– А по сути? – Тон Андрика был крайне недружелюбным.

– Зануда, – фыркнула Гелла и объявила: – Никакого мора здесь не было. Просто старшенький однажды неудачно покутил. Зарезан в пьяной драке.

– В пятнадцать лет? – Андрик был искренне шокирован.

– Успокойся. – Елена покровительственно улыбнулась приятелю. – Они тогда кутить раньше начинали. Это исторический факт.

– Сильно, – прокомментировал он. – Дальше.

– Дальше – сестра. – Гелла сверилась со своими записями. – Вот тут темная история. Утонула девонька.

– Офелия, тоже мне, – фыркнул Женька. – А чего тут темного?

– Да ничего. – Ведьма пожала плечами. – Только все знали, что Фрося с детства воды боится. Это раз. А второе… Угадай, кто там был на бережку в тот момент?

– Неужто наш дорогой Модестик? – Влад даже наклонился вперед в азарте.

– Он самый, ненаглядный наш, – согласилась Гелла. – И кстати, утонула Фрося очень вовремя. Ее как раз только успели посватать.

– Они очень рано начинали, – прокомментировал Андрик.

– Меня вот другое интересует, – оживился Алек. – Смерть у нее явно странненькая. Неужели никто из жандармов, или как их там еще, не заинтересовался? Она же не крестьяночка какая-нибудь. Все же дочь помещика.

– В тебе заговорил бывший полицейский, милый, – усмехнулась Елена. – Жандармерии тогда еще не было. Но вот прокуратура точно существовала.

– И она не дремала, – успокоила Гелла. – Проверочку проводили. Но как-то безрезультатно, кажется. Впрочем, в церкви об этом много не узнаешь.

– В архиве тоже, – поддержала ее Юля. – Известно только, что подозревали в причастности к утоплению двоих. Соседа их молодого, который вроде бы питал к Фросе теплые чувства, и жениха ее. А вот наш мальчик проходил главным свидетелем. Он толкнул крайне трогательный рассказ о том, как сестра его в расстроенных чувствах кинулась в реку. Как он звал на помощь, но никто не ответил ему. Он вроде бы даже и сам пытался ее спасать. Но не смог.

– Якобы пытался, – уточнил Женька. – А девонька бродила одна без мамок-нянек.

– С братом, – уточнил иронично Влад.

– Мило, – прокомментировал Андрик. – Дальше. Родители.

– Не поверите! – предупредила их Гелла. – На этот раз был пожар.

– В усадьбе? – искренне удивился Алек.

– Нет. – Гелла просмотрела соответствующую запись. – В одном из флигелей. Как я поняла, это был на самом деле деревянный барак для слуг. Вот они все и сгорели вместе с хозяевами.