— Здравствуй, Лель! Я так тебе рада!

— Эва? — недоверчиво спросил он.

Ах, да! Совсем забыла, что на десятый день заклятие, меняющее внешность, перестает действовать. Лель же меня настоящую ни разу не видел.

— А я-то задумался, как ты здесь оказалась. Чары ведьмы...

Домовой быстро пересек комнату и крепко меня обнял.

— Как я рад, что с тобой все в порядке, — сказал Лель.

— Спасибо. А ты как?

— Хорошо. Не волнуйся.

— Нам о многом нужно поговорить, — заметил Датерей. — Когда ты поправишься, Эва, я хотел бы услышать всю историю о вашем путешествии.

— Разве Гилл ничего не рассказал? — удивилась я.

— Нет.

— А Рей и Лель?

Друзья переглянулись.

— Мы решили... Будет лучше, если ты расскажешь то, что сочтешь нужным, — тихо сказал Рей.

Я посмотрела на них — таких родных и встревоженных, вздохнула.

— Думаю, нам стоит поговорить сейчас.

— Ты еще плохо себя чувствуешь, — возразил владыка эльфов.

— Вскоре очнется Ривлад, и все может усложниться, — обреченно заметила я.

Аривель и Датерей переглянулись.

— Предлагаю перейти в соседнюю комнату.

Гилл как-то сразу понял, что я не хочу говорить при Ривладе, который может в любое мгновение проснуться. Никто не возражал. Рей подхватил меня на руки, перенес, и... я снова оказалась рядом с Ривладом.

— Оставьте дверь приоткрытой, — устало попросила я, когда Рей растерянно замер у входа.

Он снова подхватил меня на руки, усадил в кресло, закутав в плед.

Я рассказала друзьям все, как есть. На этот раз не скрывала правду, не прятала. Только о наших поцелуях с Ривом умолчала. Но о них все и так знали.

— Спасибо за доверие и честность, Эвелина — первым нарушил тишину владыка Датерей. — Теперь я вижу ситуацию целиком. Торнах слаб, и пока он набирается сил, мы будем готовиться к войне. И главное...

— …сказать Ривладу правду, — закончил Лель.

Я вздохнула.

— Эва, Лель прав, — осторожно добавил Гилл. — Во-первых, Рив будет искать свою суженую и не успокоится, пока не найдет. Во-вторых, некромант знает, как ты выглядишь. Представь, если Ривлад узнает правду от него? А это может произойти в любой момент.

— И, в-третьих, тебе самой станет легче, — добил Рей.

— Даже не представляю, как найти столько смелости, — созналась я. — Дадите время?

— Рив со дня на день придет в себя, захочет поговорить...

— Три недели, — твердо сказал Лель. — Это тот срок, за который ты должна рассказать Риву правду. Если нет...

— …скажем мы, — закончил Датерей.

Я вздохнула и прикусила губу.

— Не обижайся, Эва. Ты сама понимаешь, что мы не сможем Ривладу лгать. Это предательство, не иначе. Нам не хочется терять ни его дружбу, ни твою.

— Я понимаю, Датерей. Спасибо. И за помощь, и за возможность самой во всем разобраться. Вы ведь не будете возражать, если я побуду с ним до рассвета?

— Конечно, нет, — улыбнулась Аривель.

— А как так получилось, что вы оказались в том подземном лабиринте? — не утерпела я.

— Можно на «ты», Эвелина, — отозвалась она. — Меня похитили. Датерей потом нашел, но... Мы не смогли выбраться. Тот лабиринт весьма коварен. И проклятие, с которым мы столкнулись... его не так-то просто преодолеть. Покинуть горы мог только один из нас.

— Нам явился призрак, принес пророчество...

Датерей вздохнул.

— Я бы там умер, а Аривель... ее мог найти наш сын.

— И почему же вы никому не сказали правду, владыка? — удивилась я. — Неужели Гилл не пошел бы спасать свою мать?

— Если бы он сказал, я бы тут же умерла, — печально ответила Аривель. — В мире магии не все так просто. И пророчество гласило, что сын должен меня найти, не отправляясь на мой поиск.