Но крик продолжал звучать, кричали где-то впереди, и теперь он приближался. Линнет крепче вцепилась в поручни, раскачиваясь и топчась на теле Марка. Впереди была ослепительно сверкавшая дорога, и вдруг Линнет увидела темную фигуру с широко раскинутыми руками…

У нее в ушах все еще звучал пронзительный вопль. И вдруг Мэрман и Мерлин подались назад, и оглушительный треск заглушил остальные звуки: сломалось дышло. Линнет швырнуло вперед, и она ударилась лбом о поручни, затем ее резко отбросило на подушки.

Когда через некоторое время она с трудом поднялась на ноги, то увидела нотариуса Ледрю: он доблестно удерживал Мерлина за уздечку, пытаясь успокоить лошадей, которые то вставали на дыбы, то бросались вперед, путаясь в сломанном дышле. Судя по всему, они были напуганы.

– Осторожно, мадам! И поскорее спускайтесь, – задыхаясь, вымолвил нотариус. – Слава богу, вы спасены! Если они теперь снова рванут, то их уж ничем не удержишь.

– Это вы их остановили? Я могу помочь? – Эти два вопроса прозвучали почти одновременно.

– О нет, что вы! Бегите туда, мадам, скорее, там, сзади! – закричал он. – Посмотрите, жив ли парень, вы его переехали…

Линнет понеслась назад. Тело лежало на дороге ярдах в двадцати от экипажа, его отшвырнуло в сторону. Подбежав к нему, она опустилась на колени прямо в пыль. Линнет пыталась приподнять безжизненную голову, когда подскакали два всадника, следовавшие за экипажем. Они спешились, и тот, кто скакал впереди, поспешил на помощь нотариусу. Второй, бросив взгляд в ту сторону, склонился над Линнет и пострадавшим:

– Он мертв, мэм?

– О, надеюсь, нет! Нет. Я в этом уверена! Слушайте – слушайте, вот опять!

Она приблизила ухо к губам парня, разорвала ему на груди рубаху и послушала, бьется ли сердце. Единственным видимым повреждением была рана над самым лбом, которая кровоточила. Видимо, когда он падал, его задело обломком дышла.

– Кажется, кости не сломаны, – сказал дородный всадник, опускаясь на колени и ощупывая ноги раненого. – Вы меня знаете, миссис? Если бы нам удалось доставить его живым в Лантиэн…

– О мистер Бозанко! – воскликнула Линнет. – Смотрите – он открыл глаза! А теперь снова закрыл! А-а-ах! – вскричала она, так как мгновенно произошли две вещи – все происходило сейчас очень быстро. Слепящая молния осветила дорогу, и изгороди, и лица – много лиц, ибо со всех сторон сбежался народ. А еще повсюду была кровь: она текла из раны на голове у парня, попадая на подбородок и горло, она была везде. «Откуда?» – гадала Линнет.

Она услышала, как фермер Бозанко призывает толпу отойти, чтобы пострадавшему было побольше воздуха.

– Но у него кровь – кровь всюду! – воскликнула Линнет.

Ее голос был заглушен раскатом грома. Когда гром стих, она услышала, как мистер Бозанко говорит:

– Это ваша кровь, миссис, ваша собственная кровь капает, мэм, уж извините меня. У вас все лицо в крови.

Он достал большой красный носовой платок и протянул его Линнет. Но она уже ощупывала свое лицо. Когда она посмотрела на свои ладони, они были в крови. У нее была рана над бровью, – вероятно, она ударилась, когда ее швырнуло на поручни.

С детства Линнет презирала себя за склонность падать в обморок при виде крови. Сейчас она раскинула руки – и тут же полил дождь, как будто она вызвала его этим жестом. Дождь лил как из ведра, падал сплошной завесой, которая отгородила их от толпы. В течение десяти секунд Линнет вымокла насквозь. Когда она снова инстинктивным жестом подняла руки, то увидела, что они снова белые, и, словно по заказу, опять сверкнула молния. Эта вспышка осветила лицо Амиота, и оно тоже было чистым, а еще – мокрым и бледным, как лицо утопленника. Брызги дождя отскакивали от дороги, яростно шипя.