– Но все же на встречу с «Люси» он не пойдет, – задумчиво проговорил Эндрю Гарсия, – что уже хорошо…

Олдридж со злостью уставился на него, но промолчал, только скрипнул зубами. Все такие умники, почему же провал следует за провалом? Запись по инерции шла, камера совершала возвратно-поступательные движения. Мелькали лица посетителей, в коридоре возникла группа лиц в гражданском – но никакие они не гражданские. Оператор спохватился, остановил съемку, и интерьеры пафосного торгового центра пропали…

Ширли вернулась через несколько минут, на цыпочках проследовала к своему месту.

– Двое наших находились на улице, сэр, когда этот русский сбежал из торгового зала… Один – у главного входа, другой – сзади. Он видел, как вышел мужчина, еще подумал: надо же, как похож на нашего фигуранта, если бы не очки на носу… В нем даже ничего не екнуло, сэр, – ведь русский должен был находиться совсем в другом месте. Там стояли несколько таксомоторов, он сел в один и уехал. Наш работник оказался не совсем конченым, запомнил номер. Таксиста, конечно, найдут, но сами понимаете, сэр…

– Ладно, я все понял, – глухо вымолвил Олдридж. – Окажи услугу, Ширли, – помолчи немного. Остальных присутствующих это тоже касается.

Воцарилась тишина… Пощечину получили знатную. Впрочем, и раньше догадывались, что с КГБ лучше не шутить. Видимо, у всех зароилась одна мысль: не удалось законным путем – надо действовать как всегда. Сдаваться не собирались. Другого способа добраться до «Люси» у спецслужб не было. К светлым идеалам демократии это отношения не имело.

Экраны мониторов потускнели. Иногда звонил телефон, и Ширли хватала трубку. Нашелся таксист – он отвез клиента в район Вашингтонского мемориала, получил щедрые чаевые и остался доволен поездкой. Клиент был учтив, доброжелателен, только акцент у него был странный. Своими планами на остаток дня пассажир, разумеется, не делился. И вряд ли имело смысл прочесывать с собаками мемориал.

– М-да уж, господа, – глубокомысленно вымолвил Олдридж, – ума у нас с вами не отнять, увы, чего нет, того нет. Знаете, в чем наша проблема? В мании величия, которой мы просто упиваемся. В том, что мы всегда считаем себя умнее других. Не пора ли слезть с пьедестала? Мы имеем дело с опытным и серьезным противником… А, да что я вам говорю… – раздраженно махнул он рукой.

Прошло полчаса. Подвижек не было. Хитрый агент советской спецслужбы растворился в клоаке Вашингтона. На город укладывались легкие сумерки. Олдридж посмотрел на часы.

– Ну что ж, уважаемые коллеги… глаза бы мои вас не видели… Мы продуктивно провели этот день, с чем вас и «поздравляю». Завтра всех нас будет «поздравлять» начальство. Как только в поле зрения появится Пургин, брать его под наблюдение – пусть знает, что иногда мы все же выполняем свою работу. Что смотрите с неясным ожиданием? Марш по домам! И не дай вам бог еще и завтра сесть в лужу!

Исторический парк Лафайет-сквер находился в северо-западной части Вашингтона, в районе Эйч-стрит. Близость Белого дома несколько смущала, но не беспокоила. Кто пойдет облавой именно здесь, в центре американской столицы? Шелестели листвой дубы и клены, разбегались асфальтированные дорожки. Элегантные лавочки выстроились вдоль аллеи. Пургин прошел по дорожке на север, свернул на восток. Сумерки сгущались, но пока еще видимость не утратилась. Загорались газовые фонари. Отдыхающих в парке было немного, погода не баловала. Теплые дни сменялись прохладными вечерами…

– Скажите, вон там, в начале аллеи, памятник французскому генералу де Лафайету – его возвели, если не ошибаюсь, в конце XIX века? Я просто интересуюсь историей, собираю занимательные факты.