- Да, действительно… чего это я… - стушевалась и пробормотала София Эдуардовна: клиентка находилась в том мрачном состоянии, в каком люди способны отказаться от сделки, придравшись к любой ерунде.

- Что ж, тогда едем, - попыталась она себя приободрить и завела мотор своей красной подружки.

По пути к Тридцати-Трём-Несчастьям риелторша бросала быстрые косые взгляды на Тамару, которая молча смотрела в окно, и гадала: подобное настроение – это результат тряски в душном автобусе или врождённый склад характера?

Проносившиеся мимо утопающие в цветущих деревьях и травах яркие, словно игрушечные домики; раскидистый парк с хвойными скверами; дышащая свежестью и блестящая на солнце гладью чистой воды река – всё это оставляло девушку равнодушной. И София Эдуардовна стала склоняться ко второму варианту. Перспектива продать сегодня Тридцать-Три-Несчастья таяла, как мороженое в июльский полдень. Тут, и правда, хотя бы аренду оформить…

Проклятый дом стоял там же, где его построил в начале пятидесятых годов пленный немец Шульц. Хозяин прожил в своём творении всего пару месяцев после окончания стройки. Затем он спешно укатил на родину, воспользовавшись программой возвращения в Германию отбывших срок заключения военнопленных и продав добротный дом по смехотворно низкой цене. С тех пор Тридцать-Три-Несчастья менял своих хозяев, выпуливая их на улицу с олимпийской скоростью теннисиста, отбивающего подачи.

Тамара вышла из машины и оглядела тёмное строение. Вместе с приятным тёплым ветерком её тотчас обдало порывом отрицательной энергии, исходящей от здания. В ней отчётливо чувствовались пробирающей морозом по коже нотки по-детски острой до злых слёз затаённой обиды. Девушка достала из машины свою сумку, в которую, помимо необходимого, она благоразумно положила артефакты по обнаружению притаившихся бродячих бесов и чертей. Соседствовать на одной территории с подобными тёмными сущностями она находила неразумным.

Она проигнорировала удивлённо вскинутые брови риелторши и уверенно зашагала по еле видимой в высокой траве тропинке к дому. София Эдуардовна бросилась через бурьян напролом, забежала перед ней и принялась нахваливать жилище, активно жестикулируя и всячески прикрывая собой донельзя заросший палисадник, наглухо закрытые ставнями окна, уже подпираемые этим бурьяном, и сваленный под ближайшим кустом мусор, упакованный в ярко-голубые пакеты.

- Вы только посмотрите, простор какой! А дом? Очень добротно построен: летом прохладно, зимой тепло! – она продолжала мельтешить перед Тамарой, и та недовольно поморщилась: головная боль после поездки в душном, набитом битком чужими людьми и их мыслями автобусе от показного оптимизма риелторши снова возвращалась, отдаваясь пульсирующими ударами в висках.

- Если не нравится цвет дома, стены всегда можно перекрасить или покрыть сайдингом, - не унималась женщина. - Крышу перекрывали в прошлом году. Посмотрите, очень спокойный кирпично-коричневый цвет, да и материал качественный: за год не выгорел, не облупился.

Тамару снова обдало потоком ледяной негативной энергетики, и она от неожиданности вздохнула. София Эдуардовна приняла вздох клиентки за нетерпение и поспешила к калитке.

- Да-да, пройдёмте внутрь, - тараторила она, пытаясь открыть замок.

Девушка молчала, разглядывала дом и пристроенный с другой стороны калитки кирпичный гараж с облупившимися и местами проржавевшими воротами. Поселившаяся под крышей дома семья воробьёв с одной стороны и гнездо ласточки с другой подсказывали ей, что внутри нет ни бродячих бесов, ни чертей. Но то, что риелтор что-то скрывает о доме, было Тамаре уже ясно как белый день.