— Госпожа Ноа, ваше платье готово, — тихо проговорила Линда, подойдя ко мне. Мне даже послышались нотки сочувствия в ее голосе.

Я не смотрела на нее, лишь думала, что вот так разом вдруг может закончиться все счастье. А если у нас, у каждого есть своя отмеренная доля удачи? А вдруг моя уже исчерпалась, и я больше никогда не увижу радугу жизни? Если я теперь буду на веки погружена во мрак?

Служанка пыталась снова меня дозваться. Ну ладно, Ноа, я же решила сбежать при удобном случае. Надо заставить себя встать, иначе придет злобный отец и заставит одеться.

На безучастную меня натянули платье цвета свежей весенней зелени, словно издевательски говоря о празднике жизни, которая пройдет теперь но без меня. Многочисленные блестки покрывали все снизу доверху, будто на бал еду. Я грустно хмыкнула. И под белы рученьки меня вывели к выходу из замка. Я словно во сне пребывала, краткий миг надежды на лучшую судьбу озарил на пару дней и потом обрушил все и свалил меня камнем в бездну.

На ступенях стояли Арак, Ваид и Квирида в золотом платье. Она мне мило улыбнусь улыбкой крокодила. Я скривилась и отвернулась. У крыльца стояла карета и отряд из десяти воинов с эмблемой Дома Мечей на форме. Морион смотрел прямо на меня, коричневая кожаная куртка облегала его крепкие плечи и бугрящиеся мышки рук. Он уверенно расставил широко ноги, обутые в длинные черные сапоги. Правитель Дома Мечей постукивал рукоятью хлыста о свою ладонь. И мне показался этот знак угрозой, отчего в горле сразу же пересохло.

— О, дочь моя, как мне жаль с тобой расставаться! — ко мне подошел Арак и сжал за плечи.

Надо же, как он умеет играть! Даже натянул на лицо печаль.

— Как же я буду скучать! Но, надеюсь, Правитель Морион позволит увидеть вскоре мою единственную дочурку! — И этот лицемер попытался меня обнять и прижать к себе.

Я тихо прошипела:

— Убери от меня руки. — На что ублюдок не обратил никакого внимания, и чмокнул меня в макушку, а когда отстранился, стер невидимую слезу, которой и в помине не было. Актер погорелого театра в нем умер.

— Нам пора, — произнес жестко Морион.

— Морион, — начал опять петь свою песнь соловья мой папаша. — Ноа — самое дорогое, что у меня есть, и я надеюсь на твое благородство.

— Не сомневайся, — таким тоном произнес Морион, что у меня сердце в пятки ушло и я задрожала от страха за свою судьбу.

— Ноа, — тронул меня за плечо Ваид, я взглянула на него снизу вверх, они с отцом были очень высокие. Его глаза были холодны, как и у Арака. — Мне очень жаль.

— Всего хорошего! — пропела змея Квирида. Я зло сверкнула на нее глазами.

Ваид — лицемер проклятый. Такой же, как папаша. Ему точно не жаль, я была уверена в этом. Я ничего не сказала, и, гордо подняв голову, направилась вниз. Села в карету и отвернулась от мнимой родни и лже дома.

***

По дороге, извивающейся среди густых лесов и холмов, медленно двигалась карета. Обитые железом колеса, тяжело скрипели на ухабах, заставляя меня вздрагивать и хвататься за сиденье. Хорошо хоть в карете было не душно и в окно проникали лучи света, слышался шум ветра, шелест деревьев и громкие крики птиц.

Мы ехали через лес, где высокие деревья с густыми кронами тянули свои ветви к небу, словно пытаясь напитаться лучами яркого солнца. Иногда среди деревьев мелькали тени мелких животных, но разглядеть их было невозможно.

Мне нравились ароматы леса: запах влажной земли, прелых листьев, коры деревьев, цветов и ягод. Особенно ярко они проявлялись после дождя, когда воздух становился более влажным и насыщенным. У травы всегда особенный запах — смесь свежести, зелени и легкой сладости, создающий ощущение свободы, которой у меня не было.