Я искала его и хотела поговорить, но наедине с ним во мне просыпается маленькая девочка. Жертва, которую заперли в богом забытом доме и забыли рассказать для чего она нужна. 

Я прикрываю глаза на нервах и делаю только хуже. Так он кажется еще ближе, почти рядом, я улавливаю его размеренное глубокое дыхание  и кажусь себе совсем хрупкой и беззащитной. Я настолько запутываюсь, что мне мерещится, что волны его вдохов и выдохов проходят по моей коже. 

Задевают меня и проникают под одежду.

— Ты пришла молчать? — бросает он после затяжки. — Ты же для чего-то нарушила правило и пришла ко мне?

Я вдыхаю горьковатый воздух, который уже напитался табачными нотками и открываю глаза. Хотя уже не знаю, хочу ли разглядеть его черты в сумраке или нет. Ведь это водораздел, я интуитивно чувствую, что если узнаю, кто он, вернуться назад мне будет намного сложнее. 

— Я подумала, что уговорю вас отпустить меня, — говорю как есть.

— Так быстро? Я разочаровал тебя? 

— Я не знаю, кто вы.

Он усмехается. 

— Не начинай, — он как будто отмахивается от меня, а его в голосе появляется ядовитая злость. — Тут нет идиотов, мы оба прекрасно понимает, для чего ты забралась в мою глушь.

— Я нет… Стоп, послушайте меня...

Я взмахиваю руками, не зная, как еще пробиться. Он умеет выставлять невидимую стену, между нами лишь воздух, а у меня чувство, что гранитный камень. Не достучаться. Никак.

— Ты репетировала это? — он указывает ладонью на мое потерянное лицо, сбрасывая пепел на пол. — Не верю, крошка. Потренируйся еще, а то ни единой слезинки. Слабовато, я видел концерты круче.

— Я не актриса, но вы доведете меня до слез. 

Отворачиваюсь на мгновение, чтобы отдышаться. 

Он ужасен.

И непреклонен.

— Ты сама приехала, — отрезает он. — Сама постучалась ко мне в дом.

— Мне всего лишь нужна была помощь!

— И поэтому ты первым делом скинула координаты этого места? — он тоже повышает голос, скрежеща металлом. — Хватит. Ты не первая девочка с красивыми глазами, которая думает, что умнее всех. Мне не двадцать, я не ведусь на стройные ноги и пышный рот…

Что?!

— Не смейте!

— Вот гордость отрепетировала на пятерку. Молодец.

Он принимает меня за кого-то другого и поэтому не готов слушать. Плевать ему на мои вопросы и на мою случайность в его судьбе, он уже всё решил и давит катком. 

— Сколько вы будете держать меня здесь?

— Мои люди соберут на тебя досье и я пойму, как заткнуть тебе рот. Ты сможешь уехать, когда я буду уверен, что об этом месте никто не узнает. 

— А как же координаты, которые я скинула?

— У меня отличная система охраны, они всё пресекли. 

Сигаретный всполох летит на пол. Мужчина бросает окурок, но не тушит его ботинком, оставляя тлеть.

— Сколько сейчас платят за меня? — интересуется он лениво. — Я заплачу больше. Расскажешь, как вышла на дом, и я выпишу чек. 

Я молчу.

А что говорить?

Он слышит только себя.

У меня не укладывается в голове, как Марина могла назвать его хорошим человеком. Она точно говорила о нем? Передо мной совсем другой человек — заносчивый, грубый и ожесточенный. В каждой интонации его голоса звучит холод, колкий и острый как стекло. 

— Боишься продешевить? — снова усмешка.

— Мне не нужны деньги, я просто хочу домой. Я не знаю, кто обидел вас и почему вы живете жизнью, которую я никак не могу понять, но я тут не при чем. Я случайная девушка, меня никто не присылал и не обещал денег. Я не понимаю половину из того, что вы говорите. Только чувствую вашу злость… Вы пугаете меня, — я выдыхаю с нервом. — Вам интересно, как я нашла ваш дом? Я расскажу бесплатно.