Подчеркивая универсальную, властно-принудительную природу закона, философ, однако, при его реализации рассчитывает больше не на принуждение, а на убеждение. «Видно, ни одному законодателю никогда не приходило на ум, – говорит он, – что, издавая (насаждая, реализуя. – Т. Е.) законы, можно пользоваться двумя средствами – убеждением и силой, насколько это возможно при невежественности и невоспитанности толпы; обычно законодатели пользуются только вторым средством. В самом деле, издавая свои законы, они не примешивают увещаний и убеждений к необходимости, но употребляют лишь чистое насилие».

Беспокоясь об эффективности права, о действенности законодательства, Платон подчеркивает преимущества закона, действующего на основе убеждения, все прочие относя к «однозначным тираническим повелениям». Философ различает отдельные виды законов, дает рекомендации и по юридической технике. Так, законам общим он советует предпосылать преамбулу, вводную часть, рассчитанную на то, чтобы те, кому адресован закон, «благосклонно приняли его предписания». Во вступлении же к так называемым большим законам не следует умалчивать «о почитании богов и заботе о родителях».

Среди принципов государственного права Платон рекомендует взять на учет «одно основоположение», которое законодателю следует постараться «провести через все свое законодательство». Это идея добровольного законопослушного поведения, или, словами философа, «чтобы граждане покорно следовали добродетели». Следует убедить всех в том, что «людям необходимо установить законы и жить по законам, иначе они ничем не будут отличаться от самых диких зверей».

Обращают на себя внимание платоновские наставления, которые он под видом простого афинянина дает законодателям уже в первой книге «Законов». Думается, к ним не грех прислушаться и современным браздодержателям – «заботиться о том, чтобы почет, как и лишение его, были справедливыми, наблюдать людей во всех их взаимоотношениях, интересоваться их скорбями и удовольствиями», причем не от случая к случаю, в период избирательных кампаний, а постоянно, и особенно «во время болезней, войны, бедности и при противоположных обстоятельствах», «оберегать достояние граждан и их расходы» и т. п.

Подчиняясь логике дела, философ идет дальше, старается не упустить ничего, подчас даже мелочи. Пределы правового регулирования у него раздвигаются весьма широко (Платон значит «широкий»), регламентация человеческого поведения предстает весьма детальной. Он предписывает законодателю не только печься о государственном устройстве, но и радеть о «браках, соединяющих людей», о рождении детей, воспитании как мужчин, так и женщин «от ранних лет и до зрелых», предусматривать многое, «вплоть до того, каким образом должно в каждом отдельном случае погребать мертвых и какие уделять им почести».

Ученый разрабатывает и проблематику гражданского права. Необходимость в этом ощущается во всех трех произведениях. Наряду со строгой государственной регламентацией, подчинением индивидуальных интересов общему государственному интересу в любом случае остается сфера гражданской жизни и законодателю необходимо учитывать «интересы каждого отдельного гражданина», в частности в области имущественного, наследственного права, в торговле и обмене денег. Платон рассматривает сделки и обязательства, «товарищества, основанные на паях» и кредит, близко подходит к формулированию принципа соблюдения договоров. Разумеется, он не проходит мимо права собственности, призванного «внести надлежащий порядок в деловые отношения людей». «Основное правило, – говорит философ, – здесь простое: пусть никто по мере возможности не касается моего имущества и не нарушает моей собственности, даже самым незначительным образом, раз нет на то всякий раз моего особого разрешения. И я буду точно так же относиться к чужой собственности, пока я в здравом уме». Нетрудно заметить, что определение неприкосновенной частной собственности у греческого мыслителя предвосхищает его трактовку римским частным правом. Но здесь опять необходима оговорка.