В тени репутации моего отца должно быть чертовски много места.

Ну, ты знаешь…

Но в любом случае, сначала надо было решить проблему Кларка. Вернуть Черный Блокнот, поймать того типа, которого я не знаю, и который забрал его у Аманды.

Интересно, как в Мирах Бесконечной Войны обстоят дела с детскими садами? Со школами? С медицинской страховкой? Потяну ли я колледж для дочери? И как к Морри будут относиться окружающие, когда узнают, чья она внучка?

А как отнесутся к переезду мои родители? Они только недавно узнали, что я жива, но с тех пор мы ни разу не встречались и им так и не довелось подержать внучку на руках.

Я поняла, что ищу причины «почему не». Я не хотела этого делать, но могу ли я доверять своим желаниям?

– Просто подумай, – сказал Гарри, которому надоело наблюдать мою внутреннюю борьбу. – Прикинь все плюсы и минусы.

– Подумаю, – пообещала я.

В конце концов, никто не заставляет меня принимать решение прямо сейчас.

В дверь номера вежливо постучали. Обслуживание номеров появилось удивительно вовремя, чтобы поставить на паузу этот непростой разговор.

– Вот и ужин, – сказала я. – Войдите!

Дверь открылась.

Завибрировала лопнувшая гитарная струна, колыхнулась занавеска, раздался звук, будто по бетонной плите ударили молотком, и Гарри Борден как-то очень странно дернул головой.

Я не сразу сообразила, что происходит, но рефлексы бросили меня на пол. Гарри уже тоже был там, и официант, толкавший перед собой сервировочную тележку, изумленно выпучил на нас глаза.

Впрочем, плевать. Первая мысль была о Морри, и я метнулась в детскую. Метнулась, так и не поднимаясь на ноги, этакой гигантской ящерицей скользнула между торшером и креслом, ногой открыла дверь и обнаружила, что малышка все еще безмятежно спит в тусклом свете работающего ночника.

Удостоверившись, что с Морри все в порядке, я на всякий случай достала ее из кроватки и уложила на пол, соорудив ей что-то вроде гнезда из одеяла. Затем выглянула в гостиную. Гарри погасил свет, подобрался к окну и украдкой осматривал улицу, слегка отогнув угол занавески. Официант с уже невозмутимым лицом пригнулся за своей тележкой, его руки в белоснежных перчатках сжимали пистолет.

– Вы будете ужинать, мадам?

– Э…

– Непременно будем, – сказал Гарри. – А разве по всему отелю не установлены пуленепробиваемые окна?

– Разумеется, месье.

– Хм, – сказал Гарри. – Девочка в порядке?

Он никогда не называл мою дочь по имени. Может быть, потому что я назвала ее в честь женщины, которую никогда не видела и которую он убил.

– В порядке. А что случилось-то? – спросила я.

– Случился снайпер, – сказал Гарри. – Причем, небесталанный. Если бы я вовремя не убрал голову, вы бы сейчас любовались моими мозгами вон на той стене.

– Месье? – недоуменно сказал официант.

Гарри отдернул занавеску, и мы увидели аккуратное круглое отверстие в стекле, в нижней трети окна. Примерно на том уж уровне находилась голова Гарри, сидящего на диване.

– Это невероятно, – сказал официант. – Немыслимо. Я должен немедленно известить управляющего.

– Извещайте, – сказал Гарри.

Ужин остынет, отвлеченно подумала я.

Хотелось думать о чем-то вот таком. О том, что ужин остынет. О том, что пока я ползла к Морри, сломала ноготь на мизинце, и теперь заусенец будет цепляться за одежду, пока я его не отрежу. О том, что в номере теперь сквозняк, а моя дочь лежит на полу.

Словом, о каких-то мелких неприятностях, с которыми можно было бы справиться, а если нет, то на которые можно было бы попросту забить, и ничего катастрофического бы не произошло.