Степа неопределенно пожал плечами.

– Ну что ты молчишь? Перестань. Ты заставляешь меня чувствовать себя еще более виноватой, – Ника расстроенно опустилась на одну из скамеечек.

– Ты не виновата.

– А у меня впечатление, будто ты хотел сказать: «Только ты во всем и виновата». – И Ника ехидно процитировала недавно слышанное: – Ты думаешь совсем не так, как говоришь, – и сразу же тревожно посмотрела на Степу, боясь его новой обиды.

Но тот не обиделся, улыбнулся уголком рта, то ли успокаивая, то ли соглашаясь, и промолчал.

Он сидел напротив, уперевшись локтями в колени, склонив голову, рассматривал собственные руки и лишь иногда поглядывал исподлобья на Нику, которая, возрадовавшись блеснувшему чистому небу, все говорила и говорила.

– Только не обижайся на меня. Я чувствую тебя так скверно, когда на меня кто-то обижается. Мне сразу становится очень стыдно и неудобно, даже если я не очень уж и виновата. Я сразу начинаю дергаться, суетиться. Жуткое состояние! Особенно, если на меня обижаются близкие мне люди, – Ника немного помолчала. – Признаться, я никогда не представляла, что такие отношения возможны с парнем! – она недоуменно приподняла плечи. – Удивительно, но мне кое-что легче рассказать тебе, чем подругам или Ладе, ни говоря уже о маме. А я еще расстраивалась из-за переезда, не хотела идти в новую школу, думала: «Что мне там делать? Ведь там, в прежней, все мои друзья. Как я без них?» А теперь даже боюсь представить: а если бы я не попала в эту школу? Что бы я делала без Маринки? Без тебя, – Ника улыбнулась, стараясь избавить свои слова от излишней пафосности, и сразу опять стала серьезной. – Ты мой самый лучший друг.

И тут же она поймала быстрый, немного сумрачный взгляд, необъяснимо почему слегка напугавший ее.

– Не только, – странным, незнакомым голосом проговорил Степа, опустил глаза, но через мгновенье опять поднял их, в упор посмотрел на Нику. – И ты сама хорошо это понимаешь.

– Не только?

Ника в растерянности прижала ладонь к щеке. Что означает «не только»? Не только друг, а еще и… Он хочет сказать, что влюблен в нее, и она давно догадывается об этом? Или то, что она сама неравнодушна к нему, но почему-то не решается признаться в этом даже себе? А может, она вовсе не поняла его слова, исказила их смысл, придала им значение, которого они не имели, но которое она бы хотела в них найти?

Она собиралась спросить, но Степа резко поднялся.

– Я пойду, – сообщил ровным, спокойным голосом.

– Что? – Ника пораженно распахнула глаза.

Как? Куда? Зачем? Неужели может он равнодушно уйти сейчас, так и оставив все неясным и необъясненным, бросив Нику одну в полном хаосе смятенных мыслей?

– Мне пора.

– Ты шутишь?

– Мне, действительно, пора.

И он исчез, стремительно и безвозвратно. Ника слова даже не успела вымолвить.

Она растерянно хмыкнула. Раз влюблен, раз уверен, что она в него тоже влюблена, поцеловал бы хоть на прощание. И все стало бы ясно! Нет! У него, видите ли, на все свой взгляд, ко всему свое, особое, отношение.

А что будет, когда она завтра придет в школу? А ничего! Если она завтра придет в школу, то станет единственной, кто завтра вообще в нее явится. Сегодня последний день четверти, а с завтрашнего дня – каникулы. Бедной Нике в голову никогда не приходило, что каникулы могут оказаться такими несвоевременными.

Вечером – представляете! – пришел Димочка.

– Ника, солнышко, выручай! Я тебе клянусь: буду вести себя примерно! Пальцем до тебя не дотронусь.

– Боже мой! Что же такое случилось? – проникновенно воскликнула Ника.