– Какую? – поинтересовался Тан.

– Костер. И нас около него. Вечереет, скоро проснутся мутанты, которые в основном ночные охотники…

– А мы для них будем выступать в роли приманки, – продолжил за меня мысль Тан.

– Правильно мыслишь, – кивнул я. – Ну что, пойдем топливо для костра собирать. Вон те сухие кусты вполне подойдут.

…Ночи в Зоне светлые из-за обилия звезд, необъяснимым образом хорошо видимых сквозь тучи, которыми постоянно затянуто небо, так что со сбором топлива проблем не было – за короткое время мы наломали целую кучу сухого хвороста.

Но прежде чем разжечь костер, который будет виден каждой твари в округе, я пересчитал патроны.

Негусто.

Всего полтора магазина.

Если на огонек припрется пара ктулху или стая квазимяса, то пробитый ими проход из «кармана» нам ничем не поможет – мы до него просто добраться не успеем, нас грохнут и сожрут раньше.

Но других вариантов у нас не было.

Потому я чиркнул зажигалкой, и через пару минут мы с Таном уже сидели возле костра спинами к нему. Смотреть на пламя перед возможным боем нежелательно, если не хочешь видеть огненные блики вместо целей. Соответственно, мы оборачивались назад лишь для того, чтобы подкинуть веток в костер, – а потом вновь вглядывались в полумрак ночи, стараясь угадать, кого нам сегодня ждать в гости: мутантов или ловцов удачи, которым человеческое мясо неинтересно, а вот поживиться чужим шмотом и оружием они никогда не откажутся.

Но в гости к нам пришли не мутанты.

И не люди…

Внезапно одна из звезд на небе начала стремительно увеличиваться в размерах. Я пригляделся, одновременно снимая автомат с предохранителя… после чего подумал немного и вернул его обратно.

Ибо в этом случае стрелять было и глупо, и бесполезно.

– Они все-таки выследили меня, – вздохнул Тан. – Была надежда, что они подумают, будто я умер в лесу смерти.

– Твои палачи не настолько тупые, как можно было подумать, – заметил я. – Теперь интересно, что они предпочтут – расстрелять нас из «смерть-ламп» прямо здесь, даже не приземляясь, или же решат повторить казнь?

«Галоша» «мусорщиков» мягко прошила практически невидимую внешнюю оболочку «кармана» и пошла на снижение. Дергаться смысла не было никакого, и потому мы просто сидели и смотрели, что будет дальше.

Похоже, они все-таки решили повторить казнь, к тому же явно были склонны к театральным эффектам. Нарочито медленно посадили «галошу» метрах в тридцати от нас, так же не спеша вылезли из нее.

Трое.

Без защитных костюмов, которые в стандартном варианте представляют собой силовое поле, окутывающее «мусорщиков» словно студень толщиной в полметра. Но со «смерть-лампами» наперевес. Мол, дернетесь – и тут же превратитесь в кучки серой пыли.

Подойдя ближе, один из пришельцев швырнул к ногам Тана какой-то предмет, похожий на маленький чемодан размером с коробку из-под обуви.

– Лучше тебе запаковаться самому, – проговорил «мусорщик». – Тогда мы не тронем этот вонючий кусок мяса, который сидит рядом с тобой.

Признаться, я был приятно удивлен. Думал, что Тан специально напрягается, подгоняя свою речь под мои скромные навыки владения языком его народа. Но нет, оказывается, наш с ним лингвистический обмен посредством способностей к телепатии оказался весьма качественным. Конечно, мое горло еще не совсем приспособилось к произношению некоторых звуков, но приобретенных навыков мне вполне хватило, чтобы отчетливо произнести:

– Слышишь, ты, отрыжка сармагота. Засунь себе свои слова во вторую клоаку, да смотри не подавись.

Я не совсем представлял себе, кто такой сармагот, но согласно знаниям, телепатически полученным от Тана, страшнее оскорбления в мире «мусорщиков» не существовало. На втором месте по степени унижения стоял намек про вторую клоаку – что-то, связанное с физиологией пришельцев. Через вторую клоаку у «мусорщиков» происходило деторождение, но иногда она зачем-то использовалась и для принятия пищи, и для дефекации. Эдакий резервный путь для всего, о второй и третьей функции которого в приличном обществе упоминать было не комильфо. И сейчас я, стало быть, оскорбил пришельца настолько жестко, что стереть с себя такой позор можно было только лучом «смерть-лампы» – разумеется, вместе с оскорбившим.