Свернув за угол, Артем столкнулся в больничном коридоре с тетей Надей. Она заговорщицки приложила палец к губам и потащила племянника на лестницу.

– Видел новости? – шепот тетки навевал мысли о мешке с кобрами, до того злющая она была. – Про этого, горе-жениха из Брянска.

Артем показал жестами: не могу говорить. Вопросительно промычал, не раскрывая рта:

– М-м-мрина?

– Жива-здорова. Увезли на допрос – то ли как свидетельницу, то ли как соучастницу. Борис поехал выручать, у него же теперь в полиции куча друзей и знакомых, – сардонически ухмыльнулась тетка. – Самое главное, если тебя спросят…

Она посмотрела на фиксирующую конструкцию, которая превращала племянника в подобие робота из фильмов докомпьютерной эры.

– Если ПОТОМ тебя спросит следователь, скажешь, что Маринка этого Серого знать не знала. Просто когда ты упал и сломал челюсть – да, надо будет соврать, – поймала попутную машину до больницы. Вас совершенно случайно подвез криминальный элемент. А уже дальше приехали другие бандиты и сразу начали стрелять…

Артем показал большой палец. Хотя страшно интересно, как все было на самом деле. Но вести диалог при помощи программы-переводчика он уже зарекся, к тому же на лестнице послышались шаги. Не важно, кто именно поднимался – врач, медсестра, пациент или посетитель. Все равно здесь не дадут посекретничать.

– Борис сказал, такие дела закрывают быстро. Одна мерзота постреляла других, полиции меньше работы. Так что надеюсь, скоро Марину отпустят и они сюда…

Тетка прервалась на полуфразе и уставилась на высокого мужчину, который поднимался на их этаж.

– Нет. Не может быть!

Темно-серый костюм, шляпа, аккуратно постриженная бородка. Чем-то напоминает популярного актера Домогарова. Но точно не он, подумал Артем. Откуда же такая странна реакция?!

– Глеб!

Незнакомец поднял глаза на этот сдавленный хрип. В его карих глазах промелькнули непонимание, страх, огромное изумление – именно в таком порядке.

– Надя? Как ты…

Договорить не смог. Потерял сознание и упал на истоптанные ступеньки. Тетка, тяжело дыша, вцепилась в Артема и выдавила:

– Это он. Папа. Марины…

Артему хотелось задать сразу сто вопросов. Или больше. Но пришлось терпеть.

Надежда начала с упреков. Про сломанную жизнь. Про брошенную дочь. Про стыд и позор. А виновник всего этого сидел, закрыв лицо руками, и повторял, как заведенный:

– Я вспомнил. Все вспомнил…

Вскоре тетя иссякла и перешла на всхлипы. Глеб откашлялся и скрестил руки на груди.

– Гад, трус, предатель… Вот как ты называла меня все эти годы? Но ведь я только сейчас увидел твое лицо и вспомнил, что произошло восемнадцать лет назад. Конечно, был шок, когда ты сказала о беременности. Все так неожиданно. Только-только карьера в гору пошла. Полетел в Швецию – ответственная командировка. Я был молодым эгоистом, признаю… Но на обратном пути познакомился в самолете с девушкой из соседнего кресла. Елизавета всю дорогу говорила про своего годовалого сына. Обычные восторги молодой мамы: зубки, животик, пяточки. Было что-то волшебное даже не в словах, в ее голосе. И я понял, что уже готов стать отцом. Не просто готов – очень хочу. Соседку встречал муж на «Жигулях». Попросил подвезти. Хотел быстрее попасть в город, купить кольцо и сделать тебе предложение. Но в двух километрах от Шереметьево, в машину на полной скорости врезался…

Конец ознакомительного фрагмента.