– Сейчас у некоторых попугаев слов не окажется, – честно предупредила я. – И это будет каким-то образом связано с общим кислородным голоданием организма!

– С «пр-р-ридушить» у вас, похоже, наследственное!

– Это наследственное у всех, кто с тобой сталкивается! – злобно прищурившись, отозвалась я.

– Птица говорун отличается умом и сообразительностью, – вскинул черно-красную голову этот подлец и довольно посмотрел на меня.

– Пока только болтливостью и отсутствием инстинкта самосохранения!

– Как ты к себе критична…

– В твоей маленькой головенке ничего, кроме пакостности, наверное, просто не помещается? – с сочувствием спросила я.

– Детка, размер имеет значение в других местах и у других особей, – заржал попугай. – А текущий размер моего мозга никак не связан с интеллектом, дур-р-рочка.

– Хватит называть меня дурой!

– А что такого? – хмыкнул попугай. – Молоденькая, хор-р-рошенькая, а стало быть, дур-р-рочка.

– Хватит ломать комедию, – прервал этот цирк усталый голос отца. – Лали, присядь, рассказ будет долгим.

– Так как плавно перетечет в инструкции, – снова подало голос невыносимое создание, но мы его проигнорировали.

Мама полулежала на тахте, удобно устроив на ней кольца хвоста, отец сел на свое место, и мне ничего не оставалось кроме того самого кресла, обтянутого ясманским шелком, на спинке которого обретался Кеша.

– Пр-р-рисаживайся, – радушно предложил птиц, щуря глазки.

– Спасибо, – серьезно ответила я и осторожно села, внутренне ощущая себя весьма неуютно. Мало ли что этому идиоту в голову взбредет?

– Излагайте! – великодушно разрешил попугай, и я вздрогнула от его раскатистого голоса над головой. – Мы вас слушаем, правда, дур-р-рочка?

Я не повелась. Вот честно! Просто обернулась, смерила застывшего в ожидании реакции красно-черного поганца лукавым взглядом и пропела:

– Ну, конечно… попочка.

– Как там, говор-р-ришь, тебя зовут? – немедленно озадачился попугай.

– Лалидари.

– Запомним и иногда будем использовать, – кивнул Кешка и, гордо выпрямившись, обратился к моим родителям: – Ну, что молчим? Коротко, тезисами и по существу!

Отец прикрыл глаза, вспыхнувшие синим пламенем злости, и мама, с тревогой на него посмотрев, взяла слово:

– Пожалуй, я и расскажу. Моя идея, в конце концов.

Ага, не прошло и полугода с момента, как завели эту тему. Я не выдержала и покосилась на птица. Интересно, а кто он такой?

– Начнем, пожалуй, с так называемого Кеши. Лали, если ты помнишь, то несколько лет назад мы с твоим отцом уезжали в столицу на коронацию Надира Первого.

– Надир – пр-р-редатель! – донеслось из-за спины.

– Хватит нести ерунду! – не выдержала мама.

– Это не ерунда, – мрачно буркнул попугай. – Как ни прискор-р-рбно, но это факт!

Не знаю, кто как, но мне был крайне интересен совсем иной факт. Кеша знаком с королем?!

Продолжил рассказ уже отец, видимо решив дать супруге время прийти в себя. Кстати… очень странно, что мы все так реагируем на глупые подначки этой живности.

– Итак, на обратном пути мы забрели на цыганскую ярмарку и там, в куче какого-то тряпья, мама откопала это недоразумение.

– Не смей называть тряпьем бурундский атлас, – погрозила пальчиком мама. – И наше чучелко я нашла не там, а в соседней лавке старьевщика. Твой папа как его увидел, вцепился и крутил до самой Змеиной провинции, бормоча, что настолько необычного плетения заклинания он еще не видел.

Я взглянула на папу, но тот лишь с улыбкой развел руками.

И тут снова вмешался Кеша.

– Как же вы, наги, обожаете неспешные разговоры! – взъерошил перья попугай и перелетел на стол. – Если кр-р-ратко. Меня прокляли, притом условия возвращения былого облика заранее невыполнимые, да еще и в стихах, то есть вообще тр-р-рактуй как хочешь. Как вы знаете, проклятых всегда выпускают в мир – это одно из условий воздействия. Меня погр-р-рузили в анабиоз и подкинули в лавку стар-р-рьевщика, где я под чарами отвода глаз и простоял несколько лет, пока меня не нашла леди Гаррини.