Но Чеза не было. Вслух никто этого не произнес, но сумрачная тень беспокойства, и без того висевшая над первопроходцами дамокловым мечом с момента нелепого отстранения Честера, сгустилась и обрела видимые очертания.

Ви и Красный отправились на дежурство. И только они поднялись к себе в офис на третий этаж, завернули к пульту и отпустили заскучавшего Марта и интровертов с суточного бдения над спокойствием колонии, как со стороны научного отдела раздалось громогласное:

– … А еще у вас неучтенный метакарн в количестве двух флаконов. Вы решили, что в лаборатории широкого профиля допустим бардак с веществами?

– Мы у ксенобиологов взяли взаимозачетом, в обмен на канадский бальзам, для экспериментов. С каких пор фиксаторы в красном списке? – удивлялся в ответ звонкий голосок Гайяны.

Перепалка длилась минут пять и закончилась ее ледяным:

– Я проведу инвентаризацию.

– То-то же, – с удовлетворением сказал незнакомый голос.

Ви выглянула в коридор и столкнулась нос к носу с очень бледной и очень злой Гайяной.

– Это кто там? – шепотом спросила Ви, состроив большие глаза коллеге по Корпусу.

– Ветров Николай Николаевич, профессор, завкафедрой биологии Межпланетарного университета, – отчеканила ученая. – Будет у нас начальником, пока нету Тайвина, и Александр Николаевич занят. Я одного не понимаю – когда Тайвин лежал в больнице, почему никто мне поперек ни слова не сказал?

– Может, не знали? – предположила Ви. – Я обычно трудовой договор и служебные инструкции по диагонали просматриваю, что там может быть интересного. Слушай, а вы в научный часом не возьмете у меня образец гидролата на анализ, тут такое дело…

– Подавайте заявление.

Из-за двери в научный отдел показался Ветров собственной персоной.

Крупный мужчина в костюме-тройке, явно не заводского пошива, с серебристым перстнем на мизинце левой руки и дорогущими смарт-часами на правой, показался Ви странным. Спустя секунду она поняла: такое лицо можно увидеть, где угодно – на складе у магазина в толпе грузчиков, в мастерской по починке флаеров, в цехах на заводах, но никак не ожидаешь, что простой нос картошкой, слегка вислые щеки с синими прожилками, небольшие, словно вдавленные в глазницы болотно-карие глаза и приличное брюшко принадлежат профессору биологии. Ви от неожиданности отпрянула на полшага назад и уточнила:

– Какое заявление?

– Какое положено. Что там у вас… Чтобы по нужной форме, с подписью вашего начальника, их начальника, начальника Корпуса…

– Так ведь нету…

– Я понял. Бардак и безответственность тут у всех обычное состояние. Ну-ну, – высокомерно произнес профессор. – Никаких исследований сверх нормы, у научного отдела свой план, у вас свой.

– Но… – растерялась Ви.

– Без «но». Заявление – или ничего.

– Так ведь не только Тайвин в командировке, но и Честер… Ладно, к Аристарху Вениаминовичу схожу, у нас Роман Витальевич подпишет, – с трудом вспомнила имя-отчество Берца Ви. – А в научном, может…

– Нет, – проследив за ее взглядом на Гайяну, отрезал Ветров. – В научном, может, я. А может, и не может. Ждите, сначала я с их графиком детально разберусь, потом посмотрим, может, и найдется место для внеплановых исследований.

– А если колония будет в опасности? – с нарастающей злостью уточнила Ви.

– Когда будет – тогда и приходите. А пока мой рабочий день закончен.

Ветров развернулся и ушел.

– Что б ты по ошибке фенолфталеинчику глотнул! – прошипела Ви вслед удаляющейся в закатную даль спине Ветрова. Спина реагировать не пожелала и скрылась за выходом.

Гайяна выглядела потерянной и расстроенной. Ви взяла ученую за плечо и слегка потрясла.