– Два ствола, – коротко, сквозь зубы бросила девушка.

– Плетки – это всегда в цвет! – улыбнулся торговец, сверкнув золотым зубом. – Давай заценим твой хабар, бриллиантовая моя.

Из-под окна с грохотом выдвинулся глубокий металлический ящик, куда девушка сложила оружие, – и тут же уехал обратно.

Торговец достал один автомат и ловко разобрал его. Анатолий отметил, что, отслужив в разведке, вряд ли справился бы лучше. То же самое Челюсть проделал и со вторым «калашом», после чего скривился, словно только что случайно проглотил жирную муху, залетевшую в рот.

– Не прими в ущерб, алюра моя, но игрометы голимые шо песец, – сказал он голосом врача, сообщающего родственникам о смерти пациента. – Древние, как вставные жевалки моей прабабушки, внутри все убито в хлам. Плюс по номерам вижу – они ж сто пудов ментовские, а значит, их, сама вкуриваешь, только на запчасти. Могу подкинуть тебе за оба ящик тушенки, но это только из уважухи…

– Здоров ты, Челюсть, метлой чесать, – задумчиво проговорила девушка. – По ходу, ты, душа твоя барыжная, во мне лошицу увидел. Знаешь, задолбал ты. Каждый раз одно и то же. Я ж не посмотрю, что ты с Катаром дружбу водишь. Пристрелю чисто из принципа, выплачу братве цену за твою голову и разойдусь с ними краями. Зато твой преемник точно будет знать, что разводить Сокола – себе дороже.

– Так бы с ходу и разложила, – недовольно буркнул торговец. – А я ж чо? Я ничо. Я по привычке рынкую, без этого какой навар? Номера я, понятное дело, спилю, а требуху в игрометах и похуже видали. Что хочешь за свой хабар, бриллиантовая моя?

Сокол кивнула в сторону Анатолия.

– Организуй пацану куртку по размеру с вшитыми бронепластинами, комбез «флору» и прыжковые берцы. Сотню «пятерки». Плюс две «эргэдэшки» и одну «эфку». И будем считать, что нормально побарыжили.

– Да ты побойся Зоны, Сокол! – взвыл Челюсть. – Это ж гоп-стоп средь бела дня! За два игромета…

– Я в курсе, почем нынче в Зоне «калаши», – перебила его девушка, – так что комедию ломай перед зелеными «отмычками». Но, так и быть, пойду тебе навстречу. Пусть будет шмот, полсотни патронов и одна «эфка».

– По рукам, – горестно вздохнул торговец. – Сильна ты рынковать, алюра моя. Может, пойдешь ко мне в подельники? Долю дам с навара, целых десять процентов!

Сокол усмехнулась.

– Знаешь поговорку «сделал дело – пришей подела». Боюсь, что если мы вместе займемся бизнесом, то очень скоро или я тебя зарежу, или ты меня ночью сонную пристрелишь. Поэтому давай-ка лучше наши дела делать порознь.

– Как скажешь, золотая моя, – отозвался Челюсть. Потом смерил взглядом Анатолия и безошибочно выдал ему одежду по размеру – камуфлированную рубашку со штанами, берцы из мягкой и прочной кожи и тяжелую кожаную куртку с капюшоном, больше похожую на доспехи. Следом в лоток отправилась россыпь патронов и ребристая граната.

Пока Анатолий переодевался, Сокол тактично отвернулась, на что Челюсть хмыкнул, но что-то сказать не рискнул. Зато, когда парень, набив патронами пустой магазин, начал пересыпать остальные в карманы, не сдержал трагического стона:

– Да уж, неслабо побарыжили. Прокатила ты меня, Сокол, как последнего фраера…

– Ладно тебе, хорош причитать, – поморщилась девушка. – Скажи спасибо, что я к тебе клиента привела. Теперь будет к тебе хабар носить. Считай сегодняшнюю сделку твоей инвестицией в будущее.

– Чего? – опешил торговец – слово «инвестиция» было ему незнакомо. Но его вопрос остался без ответа – парень и девушка, развернувшись, уже уходили от его будки в сторону распахнутых ворот бандитской базы.