- Ой, Грейс, не нужно устраивать сцен. Если бы мне кто-нибудь сказал, что дочка пастора Абрамса такая распущенная, я бы никогда на тебе не женился. Ты хитрая штучка, сначала поиграла со своим головорезом, потом решила окрутить меня и втянуть в местные разборки. Зачем оно мне нужно?

- Потому что ты мой муж. - Колин отталкивает меня, заставляя подняться с его кровати. Задыхаюсь его пренебрежением, сдавливает грудную клетку. Он обходился со мной как я грязью, толкал, оскорблял, ничем не гнушался. Я не заслужила такого обращения. – Будь мужчиной.

- Грейс. – Колин фыркает так громко, что все начинают прислушиваться к нашему разговору. Унижение окутывает с головой, чувствую себя отвратительно. – Ты выставляешь свои сиськи на всеобщее обозрение, призывая ими к домогательствам. А теперь хочешь отправить меня на мордобой?

- Я прошу тебя лишь перестать месить дерьмо и вспомнить о своих обязанностях. – Меня так оскорбляет поведение Колина, что я впервые на своей памяти решаюсь на такую дерзость. Впиваюсь ногтями в мягкую кожу ладоней, трясясь от злости.

- Лучше вообще забудь, что мы женаты. Мне не нужно все эти проблемы. Всё, чего я хочу, вернуться домой и забыть всё, как страшный сон. – Колин так пренебрежительно разговаривает, что руки опускаются. Спасибо пастору Абрамсу, он нашёл самые надёжные руки для своей дочери, надеюсь, что сейчас он хорошо спит и не беспокоится обо мне. Я ведь в надёжный руках! – Когда мы вернёмся я обязательно расскажу твоему отцу, как ты меня опозорила. Как крутила тут попой и развлекалась с отбросами. Чему Вас учили вообще в вашей приходской школе?

Кажется, у меня поднимается температура. Тело пылает. Касаюсь лица, пытаясь проверить – происходящее реально?

Родители растили меня всегда как овечку на жертвоприношение. Мне каждый день в голову вкладывали смирение, послушание и заставляли быть покорной. Мама всегда повторяла, что женщина должна быть терпеливой и мудрой, она постоянно обращала внимание, что женщина – мать, она должна быть примером для своих детей.

Сейчас же, глядя в бесстыжие глаза Колина, я винила родителей в неправильном воспитании. Они должны были заставить меня больше любить себя и не разрешать терпеть такое отношение.

Как пастор мог вообще предположить, что такой слабый человек годится мне в мужья?

Хотелось высказать Колину многое, но я не смогла произнести и слова. Больше я не хотела марать себя. Видит Бог, я грешна, позволила другого мужчине касаться себя, но не более. За свои восемнадцать лет я ни разу не сделала плохого ни одному человеку.

Карма настигнет Колина, он предстанет ещё перед судом, заплатит за каждое слово мне. Рано или поздно зло карается. Он струсил и решил прикрыть свою слабость наговариванием на меня. Пусть. Господь всё видит, теперь я могу уповать только на его помощь.

Я просто ушла, чувствуя себя разбитой. Заключённый был аморальным, но силы ему было не занимать, он бы точно никогда не сказал бы, что я веду себя вызывающе. Утром он предлагал помощь, не просто так, конечно же, но всё же. В отличие от Колина Эштон не был трусом.

В своих мыслях я не заметила, как столкнулась с Карлом. Парень тут же положил руки мне на плечи, обрушивая весь свой вес на меня, прибивая к земле. Объятия легли тяжким грузом.

- Меня ищешь?

- Нет. – Делаю шаг назад, меня всю передёргивает, но парень силой обратно притягивает, заставляет прижаться всем телом к нему. Становится противно. Мне не нравится запах чужого немытого тела, как и сам Карл и его внимание. – Извини, я тороплюсь.