– А где рана?

– Поразительно! Только вчера зашили, а сегодня лишь шрам, как будто прошло три недели! Этот нонсенс.

«Чего это вдруг нонсенс! Я от природы такой живучий!» – вступил в разговор я.

– Да-с, поразительно! Это хорошо, что вы, молодой человек, выздоровели. К сожалению, у меня для вас плохие новости.

– Это как, я же здоров?

– Мужайся, парень, мы не смогли спасти твоих родителей, слишком большая потеря крови, а осколки поразили жизненно важные органы. Прошло много времени, пока их доставили в больницу, и, увы, несовершенство медицинской техники – мы были бессильны.

У меня по лицу потекли слезы. Плакал не я, а тот мальчик, который был ещё вчера Лёшей Семёновым. Я же спокойным голосом произнёс: «Что же, будем жить дальше. Давай вперёд и не бойся, а там прорвёмся. Как тут вообще людей хоронят? Когда мне забирать родителей или у вас иной порядок?

– Похороним за счёт города. У вас есть родные?

– Понятия не имею, то бишь, есть, наверное…

– Мальчик совсем растерялся, немудрено!

Я услышал слова врачей, но лишь кивнул в знак согласия. Я действительно растерялся, потому что теперь передо мной стояла целая куча проблем и вопросов, как тут жить. И главным стал вопрос денег. Есть ли у нашей семьи запас на чёрный день или нет, где он хранится, а где мне добывать деньги? Это не СССР с приличной оплатой грузчика, да и грузчиком пахать я не собирался – слишком хлипкий был для этой профессии. А надорвёшься, считай, помирать можно, ибо кто тут межпозвоночные грыжи вырезает, да и с обычными, брюшными, тоже не так-то всё просто.

Как я вскоре узнал, жила наша семья в доходном доме на Мойке рядом с доходными домами фон Дервиза, где в будущем откроют музей, значит, вносила ежемесячную плату. Сейчас же я был совершенно не в курсе: где жила, кому вносила, платил ли я за обучение в гимназии? Лёша знал ответ лишь на первый вопрос, остальное его не касалось.

В общем, выписали меня из Обуховской больницы в тот же день, выдали родительские вещи типа портмоне отца и дамскую сумочку мамы. Из обнаруженной в отцовском портмоне наличности я заплатил похоронной команде за последний макияж лиц моих родителей.

Выйдя из больницы, увидел нескольких ребят, дожидающихся разрешения зайти в палату ко мне. Оказалось, что это были мои школьные друзья: Мишка Докторов, Сашка Извилин, Серёга Медунов, Женька Володарин, Димон Кораблёв, Колян Тяпкин и Димка Таганов.

– Здорова, братва!

– Здорова, Сэм! Как ты?

– Чуть не помер, но выздоровел, а вот родителей у меня теперь нет.

– Твою же!.. Леха, держись!

Парни обнимали меня, хлопая по спине, и, смущаясь, говорили: «Ты, если что позови, мы придём, поможем, чем надо».

– Спасибо, мужики! Осмотрюсь малость, свыкнусь, а там поглядим.

Через день я был на кладбище, где похоронили родителей Алексея. Мои друзья также пришли проводить в последний путь знакомых им с детства людей – все они бывали у меня в доме, как и я у них, делая домашние задания или просто играя. Мы стояли, сняв головные уборы, затем возложили бумажные цветочки на холмик промёрзшей земли.

Глядя на могилки, я подумал: «Что же, товарищ Лёша Семёнов, сколько близких людей в своих путешествиях по спиралям бытия ты потерял – не с честь. Вот ещё одни люди преждевременно ушли из жизни в результате игры Богов. Хотя, скорее всего, им было положено уйти, и я неслучайно попал в этого реципиента. Не будь его, попал бы в другого человека. И как же мне теперь жить дальше?»

Неделю я не ходил в гимназию, «забив» на занятия, решая бытовые дела. В домашних закромах я нашёл рублей семьдесят, что было вполне симпатичной суммой для скромного проживания в течение нескольких месяцев. Основная трата денег намечалась лишь за квартиру и составляла пятнадцать рублей в месяц.