З) Тема, связанная с (возможно) наследственным фатализмом

В этой части описываются безошибочные ощущения, какие испытываешь и осмысливаешь после того, как случилось нечто немыслимое и необъяснимое: если этот человек может умереть и тот человек может умереть, это может случиться и то может случиться… что в таком случае способно предотвратить все, что случается с этим человеком, с тем, вокруг кого случается все остальное? Если умирают все, то почему бы не умереть и ему? Если люди могут застрелить других людей, проезжая мимо них в автомобиле, если люди швыряют камни с мостов и эстакад, несомненно, очередной жертвой станет он. Если люди заражаются СПИДом, есть большая вероятность, что и его это не минует. То же самое касается пожаров в домах, дорожных аварий, авиакатастроф, уличных потасовок, когда в ход идут ножи, случайного выстрела, аневризмы, укуса паука, снайперской пули, пираний, животных в зоопарках. Происходит совмещение того эгоцентризма, о котором шла речь в пункте Ж, и пессимизма, который появляется с отказом от любых правил приличия и любых запретов. Тогда приходит ощущение, что смерть подстерегает буквально за каждым углом, говоря конкретнее, в каждой кабине лифта; и еще конкретнее, когда открываются двери лифта и внутри оказывается некто в плаще, он нажимает на курок, пуля попадает в вас и убивает на месте, и заслуженно, – в соответствии с вашей ролью того, кто вызывает общую ненависть, а также с совершёнными вами бесчисленными грехами, и католического, и кармического свойства. Подобно тому, как полицейские – особенно те, кого показывают по телевидению, – вполне могут быть знакомы со смертью и ожидать ее в любой момент, – не обязательно своей, а смерти вообще, – автор с присущими ему параноидальными склонностями, осложненными внешними факторами, вынужден считать не просто возможным, но вероятным, что всё, что отнимает жизнь вообще, смыкается вокруг него, что жребий его брошен раз и навсегда, что его номер следующий, что шансы высоки, что на груди у него яблочко, а на спине бубновый туз. Забавно. Сами увидите.

И наконец:

И) Мемуары как акт саморазрушения

Они могут и должны походить на самообнажение, на сбрасывание кожи, столь же необходимое и освежающее, как массаж лица или колоноскопия. Откровение это важно, откровение не ради себя самого, ибо в большинстве случаев это мусор, – ой! – верно, мусор, но мы должны очиститься от него, выбросить, бросить в топку и сжечь, потому что это топливо. Ископаемое топливо. А что мы делаем с ископаемым топливом? Ну да, конечно, мы бросаем в топку и сжигаем. Нет, не совсем так. Но вы понимаете, что я имею в виду. Оно бесконечно возобновляемо и может быть использовано без ущерба для способности производить все больше и больше. Автор засыпает вскоре после того, как напивается. Автор занимается сексом без презерватива. Автор засыпает, когда, напившись, занимается сексом без презерватива. Вот. Это уже что-то. Некоторое представление у вас имеется. Но представление о чем?

И.2) Легкое и неубедительное позерство в нигилистическом духе, а именно: полное раскрытие личных секретов и боли под маской некоторой высоколобости. При том, что на самом деле автор весьма скрытен во многих и даже большинстве вопросах, он видит смысл в том, чтобы предать гласности некоторые факты и события

И.3) Факт заключается в том, что следом за самодовольством и ненавистью к самому себе идет, а возможно, скрывается непосредственно за ними, надежда, рожденная задолго до того, как случилось все, что здесь описано