– Америка, к сожалению, еще ни с кем не воюет…

– Не воюет, так будет воевать, – решительно отрезал Джон. – Рано или поздно это придет. Должно прийти по логике вещей. Если мы не ввяжемся в то, что уже началось в Европе, то непременно столкнемся с Японией. – Он потер лоб, чтобы поймать ускользнувшую было мысль. – Я хотел сказать, что в обоих случаях понадобится гигантская техника уничтожения. Мы предоставим ее всякому, кто хочет заняться уничтожением друг друга. Какой-то советский дипломат, тот, что говорил на всех этих конференциях в Лиге Наций, изобрел формулу «неделимости мира». Я противопоставляю ей свою формулу – «неделимость войны». Где бы ни шла война, Фосс, – это наша война. Где бы ни уничтожали лишние рты – пулеметы работают на нас. Не только потому, что в большинстве случаев это наши пулеметы, за которые нам заплачено золотом, а и потому, что каждый уничтоженный человек – это списанный со счетов потенциальный протестант против существующего порядка. Будь то индиец или негр, испанец или китаец – все равно: революция – везде революция. Ее отблески не могут быть не видны американцам. А им нужно предоставлять совсем другие зрелища. Покажите им девчонок, задирающих ноги. Вот что им нужно для успокоения волнений. Туда и направьте поток их темперамента.

Фостер умоляюще сложил руки:

– Джонни, вас ждет сенатор!

– Пусть ждет, – огрызнулся Ванденгейм. – Не он дает нам жизнь, а мы ему. Завтра я заплачу Пендергасту на сто тысяч больше, и он перестанет быть «потомственным демократом». Вместо Фрумэна Джеймс пошлет в сенат того, кто нужен мне… Я говорю вам о деле, Фосс, а вы перебиваете меня всякими пустяками. – Джон сердито сморщился. – Вот и сбили с мысли. Черт с ним!.. В общем, вы должны понять, наше внимание должно быть теперь направлено на военную промышленность. Пусть это будет судостроение для Штатов. Не возражаю. Я готов принять в этом участие, если мне обещают настоящий бизнес. Но Европе нужны теперь не корабли. Запомните, Фосс: Европе нужны не корабли! Мы должны дать ей все виды оружия, каких она потребует. Все равно, кто: немцы или французы, испанцы или турки – давайте им оружие в любом количестве. Нужно подготовить их к драке так, чтобы, раз начавшись, она не затухла уже, пока не перебьют половину людей в этой гнилой дыре – Европе…

– Слава Господу, генерал Франко успешно… – начал было Доллас, но Ванденгейм отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и продолжал:

– Если пожар затихает, в него льют керосин.

– При условии, что дом хорошо застрахован… – усмехнулся Доллас.

– Наше дело застраховано, как никакое другое. Кто бы ни взял там верх, в выигрыше будем мы. А что касается вашего Франко, то он просто вонючий клоп!.. Годами копается там, где следовало все покончить в два месяца. А вы заставили меня открыть кредит его комиссионерам. Еще одна ошибка вам на счет.

– Этот кредит будет оплачен с хорошими процентами, Джон. – Фостер выпрямился и даже гордо выпятил петушиную грудь.

– Он банкрот! – крикнул Ванденгейм. – Если англичане не дадут ему денег, он полный банкрот.

– Мы получим с него натурой. Мы получим недра Испании, ее промышленность… – торопливо забормотал Доллас.

Ванденгейм подошел к столу и быстро набросал несколько слов в блокноте, чтобы не забыть телеграфировать Маргрет Крейфильд: необходимо было серьезно нажать на этого дурака, ее мужа, чтобы поскорее кончали с Испанией. И в Париж Боннэ: пусть приканчивают республику за Пиренеями… Но это вовсе не значит, что наступит мир и дела военной промышленности не пойдут. Об этом должен позаботиться любой кандидат в президенты, когда подходит срок новых выборов… Посмотрим, посмотрим, на кого мы поставим миллионы долларов…